Тот, кто убил лань

— Дад! Мне идет уже сто двадцать восьмой год. И скажу по правде — за все это долгое время я не знал случая, не видел и не слышал, чтобы какая-нибудь абхазская сноха удостаивалась такой высокой чести со стороны своего свекра и его друзей. "Чего только не увидишь, если никогда не умрешь!" — говорит старая пословица. Что ж, раз добрый и благородный Джгуанат так решил, значит, ты этого заслужила. И я, конечно, присоединяюсь к просьбе моего друга Джгуаната и тоже прошу тебя начать разговаривать при нем, хоть он тебе и свекор. Пью за твое здоровье!

Все поднимали этот рог, и все просили о том же.

Долго пировали гости и только поздней ночью разошлись по домам.

Утром старик Джгуанат поднялся с постели, оделся и вышел во двор. Антица доила корову.

— Доброе утро, дад! — приветствовал старик Антицу, предвкушая удовольствие услышать в ответ ее нежный, ласковый голос.

— Доброе утро, доброе утро, — ответила она, и старику почудилась нотка неучтивости в ее голосе. — Ну? Что скажешь? — добавила она еще более грубо. — Придержал бы хоть теленка! Не видишь — мешает...

Старик опешил. Трудно было поверить, что это голос его прелестной Антицы. Но он не ошибся, он слышал сказанное своими ушами. Старик подошел к теленку, который, кстати сказать, стоял спокойно и никому не мешал, и придержал его.

— А где Тамшуг? — спросил он.

— Черт его знает, куда он делся, твой Тамшуг! — сказала Антица. — Наверное, пошел по делам. Он ведь не такой лежебока, как ты!

— Доченька, у тебя какая-нибудь неприятность? — нерешительно спросил старик. — Или тебе нездоровится? Ты как будто немного не в духе сегодня? Что случилось?

— Что может со мной случиться? — огрызнулась сноха. — Не только я, но и ты совершенно здоров! А все притворяешься хворым.

Удивленный и расстроенный старик побрел в дом, лег в постель и стал думать: что произошло с Антицей? Словно кто подменил ее. Столь резкая перемена за одну только ночь...

Джгуанат старался сосредоточиться. Но не тут-то было.

— Лежит и лежит, ничего не делает! — услышал он ворчливый голос снохи.

Она стояла на пороге пацхи.

— Долго ты еще будешь валяться? — крикнула она. — Не надоело?

Это было невыносимо для старого Джгуаната Кове. Забыв про свои больные кости, он вскочил, надел башлык и торопливо ушел со двора. Удаляясь от дома, он долго еще слышал злобный голос снохи.

Весь день бродил он по полю, побывал в гостях у дальних соседей и только с наступлением темноты вернулся домой.

— Дад Тамшуг, — обратился он к сыну перед тем как лечь спать. — Мне уже немного осталось жить. Я это чувствую. И мне хочется завтра снова повеселиться. Остался у меня еще бычок. Зарежем и его. Приготовьте с Антицей обед, а приглашением гостей займусь я. Не возражаешь?

— Конечно нет, отец! — удивленно ответил сын.

На другой день гости, те самые, которые были здесь два дня назад, снова уселись за длинным столом и приступили к еде. Было выпито уже несколько бокалов вина. Тогда опять поднялся хозяин дома, старый Джгуанат, с тем же большим, уже знакомым гостям рогом вина в руке и сказал:

— Дорогие гости! Только позавчера мы с вами, собравшись за этим столом, просили мою славную сноху Антицу разговаривать при мне — ее свекре. Она исполнила нашу просьбу, вчера я вполне насладился ее речью. Сегодня я пригласил всех вас сюда, чтобы снова при вас обратиться к моей снохе Антице. Я прошу ее — и надеюсь, что вы поддержите меня, — вернуться к обычаю наших дедов и перестать разговаривать при мне — ее свекре.

— Вот как! — воскликнул Махаз Тарба. — Выходит, я был прав, когда говорил, что не так уж глупы люди, придумавшие этот обычай? Но для того, чтобы ты это понял, пришлось зарезать двух бычков, — усмехнулся он.

— Не могу с тобой согласиться, что обычай этот хорош, — сказал Джгуанат Кове, — но на этот раз я и сам не придумал ничего лучше...

Афырхаца.

Перевод С. Трегуба

— У меня был сосед Хабиб Базба, прославленный по всей округе как очень сильный и мужественный человек, — начал свой рассказ Бамат Кове. — Жил он бедно. Пара буйволов — все его богатство.

Как-то ночью буйволы Хабиба Базбы выбрались незамеченными со двора, сломали забор кукурузного поля нашего односельчанина Калги Темыра и изрядно попортили урожай молодой кукурузы.

Утром пригнал Темыр буйволов и стал всячески поносить Хабиба Базбу. Тому ничего не стоило смять маленького, щупленького Темыра, но он лишь время от времени говорил ему: "Я понимаю тебя, Темыр".

Зато жена Хабиба возмущалась: "Как ты можешь выносить такие оскорбления? Потребуй, по крайней мере, хоть извинения!"

"Ничего, — успокаивал ее Хабиб. — Придет время, и Темыр сам извинится".

Наступила горячая пора уборки урожая. В тот год осень была особенно дождливой. Все торопились как можно скорее кончить уборку.

В одно такое хмурое, дождливое утро, когда Хабиб Базба и жена его Асят только сели завтракать, к ним явился нежданный гость: Калги Темыр.