Тот, кто убил лань

Пропустив Элизбара вперед и как бы случайно замешкавшись, Темыр отстал от всех и оказался рядом с телохранителем Элизбара — Тома.

— Скажи, Тома, — спросил он, — почему уезжает Элизбар?

Долго не отвечал Тома. Наконец поддался на уговоры — вино, должно быть, развязало ему язык, и он, лукаво улыбнувшись, признался Темыру, что хотя Элизбар скрывает истинную причину отъезда, но, как догадывается Тома, тут всему виною Ада.

— Не печалься, друг! — сказал Элизбар Темыру, когда их лошади снова поровнялись.

— Но мне очень жаль девушку, — как бы невзначай произнес Темыр. — Твой неожиданный отъезд может убить ее.

— О какой девушке ты говоришь? — встревожился Элизбар.

— Об Аде, — сказал Темыр. — Ведь она любит тебя. Призналась мне в этом сама — она ведь родственница мне. Любит и даже просила меня поженить вас.

— Как? Ада? — переспросил Элизбар, не скрывая радости. — Ада... любит меня? — Он остановил коня.

— Да, Элизбар, Ада любит тебя и готова хоть сегодня выйти за тебя замуж.

— Замуж? За меня?.. Нет, нет, я даже не могу поверить в такое счастье!

— Почему? Неужели она тебе не нравится?

— Нравится, милый Темыр! Горе мое именно в том, что она мне очень нравится, эта солнцеликая Ада. Но какой я ей жених? Пацха моя дотла сожжена князьями. Я одинок, я абрек, объявленный вне закона. Имею ли я право думать о любви, о женитьбе?!

— Обо всем этом я разговаривал сегодня с отцом, — ответил серьезно Темыр. — Мой отец тебя любит и хочет усыновить вместо Сеида, моего покойного брата, убитого князьями.

— Нет, нет, друг мой! Это все хорошо, но не теперь...

Но Темыр уже видел, что Элизбар колеблется.

— После того, что я сказал тебе, пойми, Элизбар, что у тебя есть и дом и родные — я и мой отец. Отец и я просим тебя вернуться. И Ада этого хочет.

Слова Темыра сломили Элизбара, и он повернул коня.

А через несколько дней большой двор Темыра был полон гостей. Быстро построили ашьапа — крытый навес над столами, и начался свадебный пир, один из тех долгих пиров, какими славилось селение Джгярда — самый высокий аул горной Абхазии.

Шустрые, жизнелюбивые джгярдинцы веселились от всей души. Пили, ели, плясали... Далеко кругом был слышен свадебный шум, пляски перемежались стрельбой и лязгом скрещенных клинков, а в доме, в комнате невесты, девушки старались песнями развеселить печальную подругу.

Наконец, на третьи сутки, с наступлением ночи, девушки привели жениха к невесте и, оставив их наедине, удалились.

С трепетом вошел Элизбар в комнату Ады.

Девушка необыкновенной красоты стояла перед ним, и эта девушка — его жена! Кожаная лента — пояс целомудрия — стягивала ее высокую грудь. Жених, по старому абхазскому обычаю, не имеет права коснуться невесты, не разрезав этого пояса. Элизбар подошел к Аде. Мизинцем левой руки он легко коснулся ее груди, большим и указательным пальцами приподнял кожаную ленту и уже взмахнул кинжалом, чтобы разрезать ее, но Ада остановила его.

— Умоляю тебя, не надо! Не надо! Лучше убей меня этим кинжалом!

— Что ты говоришь? — оторопел Элизбар. — Ты не хочешь стать моей женой? Ты меня не любишь?

Девушка молчала.

— Скажи правду! Ты любишь другого?

— Я люблю Темыра... и Темыр любит меня... — прошептала Ада. — Он пришел за мной, и я думала, он ведет меня к себе. Только здесь я узнала...

Ошеломленный Элизбар опустил руки и отошел. После некоторого раздумья он произнес как бы про себя сдавленным голосом:

— Теперь я понимаю все.

А затем, обращаясь к девушке, твердо сказал:

— Нет, милая Ада, не бойся: Темыру отдала ты сердце, Темыру будешь и женой! Мне же отныне ты — только сестра.

Сказав так, он склонился перед девушкой, поцеловал край ее платья и вышел.

Велико было удивление гостей, когда среди них появился жених. Элизбар поспешил объяснить:

— Мои дорогие! Здесь не я жених. Жених — другой, а меня объявили женихом в шутку.

— Что он говорит? Какая шутка? — вскочил с места старик Тамшуг, родственник невесты.

— Сейчас вы увидите настоящего жениха, — сказал Элизбар и подозвал к себе молодых людей, обслуживающих гостей. — Приведите сюда Темыра. Мне с ним надо немедленно решить очень важный вопрос.

Позвали Темыра.

— Друг мой, Темыр! — начал Элизбар, когда оба они стали лицом к лицу в кругу гостей. — В знак нашей дружбы, неразрывной и чистой, прошу тебя исполнить две мои просьбы.

Темыр слегка наклонил голову в знак того, что он готов выполнить эти просьбы. Законы аламыса [1] таковы, что отказ другу в такой торжественной обстановке равносилен разрыву с ним.

— Первая моя просьба, — сказал Элизбар, — прими в жены Аду. Она сказала мне все, и я знаю: вы любите друг друга. Она чиста и непорочна. Пусть отныне она будет мне сестрой, и пусть вечной и безоблачной, как небо в ясный день, останется и впредь наша с тобой дружба.

Темыр склонил еще ниже голову.

— А вот этим мизинцем, — продолжал Элизбар, подняв руку, — я нечаянно коснулся ее груди. Пусть же не ляжет ни малейшей тени на нашу дружбу. Поэтому вторая моя просьба — отсеки его.

Но Темыр не шевельнулся.

Тогда Элизбар выхватил кинжал и отсек свой мизинец.

Солнцеокая Альзира.

Перевод С. Трегуба