Тот, кто виновен

Глава 83

— Господин Роде?

Другой голос. Новый врач.

Я прочитал письмо уже трижды, и каждый раз глаза заново наполнялись слезами, которые непонятно откуда брались.

Я поднял взгляд. Фрида, которая все это время смотрела мне через плечо, сделала то же самое.

— Да?

Мужчина в прямоугольных очках, который был заявлен нам как главный врач и профессор Зальм, профессионально держал покерное лицо. На вид ему было около шестидесяти, хотя бы из-за множества старческих пятен на лысине.

— У меня хорошие новости, — произнес он голосом, каким мог бы сообщить и об онкологическом диагнозе. — Ваш брат еще в критическом состоянии, но, похоже, он выкарабкается.

Мы кивнули. Фрида. Я. Медленно, как игрушечные роботы, у которых садятся батарейки.

— Вас это совсем не радует? — удивился главный врач.

— Вы не того спрашиваете, — услышал я себя. Мой голос стал сам по себе, как автомобиль на склоне, в котором забыли подтянуть ручник.

Мы молча кивнули на прощание и вышли на улицу. На свежий воздух, который на вкус напоминал снег и который не мог остудить наши возбужденные умы так сильно, как нам хотелось бы.

Не говоря ни слова, по молчаливой договоренности, мы сели перед больничными воротами на скамейку в парке и уставились на дома на противоположной стороне улицы. Наверху квартиры, внизу — магазины. Кафе, цветочная лавка и, конечно, обязательное бюро ритуальных услуг.

Не замечая окурков под ногами — нами была блокирована скамейка пациентов-курильщиков, — мы размышляли. Каждый про себя, на приличном расстоянии, не касаясь друг друга, но — по крайней мере, мне так казалось — ощущая душевную близость.

Похоже, он выкарабкается.

Я был почти уверен, что Фрида задает себе те же вопросы, что и я.

Должны ли мы и дальше держать за Космо кулачки.

— Думаешь, это и к нам относится? — спросила она и взглянула на меня.

— Ты о чем?

Два облачка пара от нашего дыхания встретились и сомкнулись между нами. Было начало шестого, но по ощущениям — около полуночи. Уличный фонарь в трех шагах бросал на нас мутный неяркий свет.

— Мы тоже выкарабкаемся? — спросила она.

— Ты имеешь в виду, без непоправимых последствий?

Она кивнула:

— Я понятия не имею.

Мы снова отвернулись друг от друга. Прислушивались к шелесту ветра и рокоту машин, которые время от времени проезжали по Каспар-Тейсштрассе.

Я думал о своем брате, о том времени, когда мы были счастливы, несмотря на побои. До острова. И знал, что никогда не смогу переставить стрелки часов и вернуться в тот день, когда еще можно было спасти наши души. Бесполезно смотреть в прошлое, как в темную дыру. И бессмысленно пытаться контролировать будущее.

Как красиво сказал один из моих героев: «Еще никогда ничего не случалось в прошлом. И не случится в будущем. Все, что происходит, всегда совершается только СЕЙЧАС!»

А сейчас?

Сейчас у меня как раз заурчало в животе.

— Пойдем, — сказал я Фриде и протянул ей руку, чтобы она не поскользнулась, вставая со скамейки. Дорожка не посыпана, а под снегом наверняка скрываются скользкие места.

— Куда? — хотела знать она.

— Пицца, — ответил я.

— Пицца? — Фрида встала, игнорируя предложенную помощь. И засмеялась: — Ты серьезно?

Я пожал плечами и показал на здание больницы, на этаж, где предположительно находилась палата Йолы.

— Салями с луком, но без пеперони. Я обещал ей.

Даже если я больше ничего не мог сделать — сегодня, в этот первый снежный декабрьский день, — по крайней мере, одно обещание я сдержу.

Хотя бы это.

Послесловие

Надругательство

He знаю, как вы, но некоторые из моих самых близких, посвященных людей, которым было позволено прочитать первые наброски к роману «Профиль Иешуа», заявили мне после: «Я тебя ненавижу, Фитцек!» И на мой вопрос почему, объясняли: «Потому что ты заставил меня симпатизировать педофилу».

Если вы еще не прочитали книгу до конца, потому что относитесь к тем чудакам, которые пролистывают вперед, то с этого места вам лучше не читать дальше.

Всем же другим скажу: и мне Космо становился все милее и милее, с каждой строчкой, что я о нем писал.

Я решил уделить ему больше внимания в триллере, чем планировал, в тот день, когда увидел перед собой на автобане машину с наклейкой «Смертная казнь растлителям детей!».

Помимо того что понятие «растление» не передает невероятных физических и душевных страданий, причиняемых ребенку, само высказывание неправильно еще с другой точки зрения.

В ходе своих исследований я в последние годы занимался темой насилия над детьми и поэтому знаю, что в нашей стране невероятно большое количество педофилов — около 250 000.

Но я также знаю, что часто принятое в обществе отождествление «педофил = преступник» неверно. Не каждый педофил совершает насилие над детьми или смотрит незаконную порнографию.