Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток

В пять утра она спохватилась, что за субботними домашними хлопотами не выучила текст роли для предстоящей съемки. Встала, умылась, сделала себе кофе и уселась на кухне, положив перед собой сценарий. В восемь часов на кухню выплыла Лизавета и всплеснула руками:

— Боже мой, деточка, что с тобой? Ты ужасно выглядишь! Ты не заболела?

Сама свекровь была хороша, как невеста на выданье. Свежая, розовая, с ясными глазами. Ей от природы дано было редкое качество выглядеть после сна как после процедуры у хорошего косметолога. Никаких припухлостей, никаких примятостей на лице. Правда, Лизавета исступленно следит за здоровьем, не пьет и не курит, не ест ничего вредного и за два часа до отхода ко сну старается даже глотка воды не сделать. Не то, что Ира, обожающая не только чайку попить перед сном, но и глубокой ночью себе в этом не отказывающая. Оттого и лицо по утрам бывает отекшим и расплывшимся. И еще одному свойству свекрови Ира завидует смертельно: слезы ее не портят, лицо не краснеет, глаза не опухают. Ира же, даже если совсем чуть-чуть всплакнет, моментально становится похожа на какое-то чудовище, веки превращаются в огромные валики, полностью скрывающие большие яркие глаза, губы распухают, на щеках появляются отвратительные пятна, которые потом долго не проходят, горят и ужасно чешутся. Однажды ей кто-то сказал, что это результат аллергии на какие-то вещества, находящиеся в слезах. Одним словом, плакать ей совсем нельзя, а уж всю ночь напролет — тем более.

— Почему ты в такую рань поднялась? — продолжала пытать ее свекровь. — Что-нибудь случилось?

— У меня сегодня съемка, вот роль учу, — вяло улыбнулась Ира, показывая Лизавете переплетенный сценарий.

— Почему же ты вчера не подготовилась? — строго вопросила Елизавета Петровна. — Надо было выучить текст заранее, чтобы перед съемкой выспаться как следует. Ты посмотри на себя. Как ты будешь сниматься в таком виде?

Ну, началось. Квартиру убери, окна вымой, вещи в химчистку сдай, винегретик ненаглядному Витюше сделай, чтобы два несчастных огурчика не пропали, обед к приезду любимой свекрови приготовь, да еще и роль вовремя выучи, чтобы выспаться перед съемкой. И откуда только берутся такие правильные тетки? В каком инкубаторе их выводят? Показали бы Ире этот инкубатор, она бы под него мину подложила, чтобы на корню истребить всех Лизавет разом и на сто лет вперед. Дабы они, когда им стукнет пятьдесят семь, не смели претендовать на мужчин, которых любят молодые женщины. Мысль промелькнула в голове мгновенно и тут же исчезла, оставив после себя легкий шлейф стыда. Нельзя так думать, нехорошо это, неправильно. Лизавета ни в чем не виновата, она не знает о чувствах своей невестки и не обязана с ними считаться, даже если бы и знала о них.

Тем не менее к появившейся накануне вечером ярости и измотавшей ее за длинную ночь ревности утром прибавилось еще и раздражение, вызванное нравоучениями свекрови. Ира со злостью захлопнула сценарий, оделась и поехала к «Мосфильму», откуда отправлялся к месту съемки автобус с членами съемочной группы. Большинство, конечно, приезжало на съемки на собственных автомобилях, а Ира поедет вместе с ассистентами, помощниками и массовкой. Ничего, вот подкопит еще деньжат и тоже будет ездить на своей тачке, ни у кого не одалживаясь.

Пока автобус тащился по Ярославскому шоссе к Учинскому водохранилищу, Ира буквально изнемогла в борьбе с собственным организмом, который вдруг решил вспомнить, что всю минувшую неделю ему не давали как следует выспаться и отдохнуть. Руки, держащие открытую тетрадь со сценарием, безвольно падали на колени, глаза закрывались, а мозг упорно отказывался воспринимать напечатанный на бумаге текст, не говоря уж о том, чтобы запомнить его. А тут еще гример, сидящий через проход от нее, то и дело всматривался в Ирино лицо и огорченно качал головой, приговаривая:

— Господи, Ира, как мне тебя сегодня делать? Что ты сотворила со своим лицом? Оно же у тебя в два раза больше, чем обычно, в кадр не влезет. А глаза куда ты девала? Как без глаз работать?

Ира злилась на всех: на Лизавету, на гримера, на водителя автобуса, но в первую очередь — на себя саму. Ведь знала же, что закончились у нее таблетки от аллергии, еще два дня назад смотрела на опустевший флакон фенкарола и наказывала себе не забыть зайти в аптеку. И забыла. Ну как можно до такой степени потерять рассудок? В воскресенье в девять утра аптечные киоски в метро еще закрыты, а заехать в дежурную аптеку она уже не успевала без риска опоздать на автобус.