Тот самый

Алиса грустно кивнула и поднялась с земли. Несколько травинок прилипли к подолу платья, создавая хаотичные узоры на светлой ткани. Любопытство шло впереди меня: я хотел узнать, тогда ли у Алисы всё случилось, но не решался задать вопрос, который казался мне ужасно личным. Я подался вперёд, слегка щурясь от капель дождя, и прикусил губу.

– Да. Это было не взаимно, – ответила Алиса на мой немой вопрос и побежала к Жеке, а я, окружённый сотней вопросов, остался.

На мгновение я испытал ревность с примесью злости: мне казалось, Алиса всегда была неотъемлемой частью моего закрытого от людей мира. Мы, словно сиамские близнецы, – если нас разделить, скорее всего, погибнем. Сейчас я понимал абсурдность своих мыслей и чувствовал себя слепым котёнком. Я не хотел замечать попытки Алисы сбежать от одиночества дома на Черепаховой горе. Алиса всегда стремилась в мир. Алиса общалась, тайком заводила мимолётных друзей, чтобы я не ощущал себя одиноким, и, быть может, даже серьёзно влюблялась. Она, в отличие от меня, жила.

Тёмные тучи рассеивались, и звёзды становились ярче. Они озаряли пруд мёртвым светом, рассыпая по прозрачной глади белые блики. Сильный дождь превратился в морось.

Жека и Алиса, обе перепачканные в песке, строили замок, который всё время распадался. Этому способствовал Кир. Он ерошил потемневшие от воды волосы, запуская пальцы в выгоревшие пряди на затылке, и старался осторожно наступать ногой на стену песчаного замка, пока Алиса или Жека отвлекались. Когда пакость не оставалась незамеченной, в Кира летела горсть мокрого песка.

Меня немного клонило в сон: по ночам я привык спать, а не гулять под дождём, и это откладывало отпечаток на моём состоянии. Я прижался спиной к стволу дерева, чувствуя через мокрую рубашку выпуклую кору, впивавшуюся в кожу.

– Привет?

Кир сел рядом. Он тряхнул головой, и несколько крупных капель попало мне на лицо. Я оттёр щёку рукавом рубашки и зябко поёжился.

– Привет, – ответил я, слегка улыбаясь. – Ты слишком мокрый, – я предупреждающе выставил ладонь, и Кир улыбнулся.

– Если тебе интересно, под дождём это происходит со всеми людьми.

– Неужели?

Кир приподнял брови и быстро закивал головой. Песчинки прилипли к загорелой коже.

«У тебя появится желание проводить как можно больше времени с человеком», – в голове звучал голос Алисы. Я перевёл задумчивый взгляд на Жеку. Она что-то рассказывала Алисе, жестикулируя: плавно опускала и поднимала руки, разрезая тонкими пальцами густой воздух. В темноте блестело несколько серебряных колец на фалангах. Гипс нисколько не сковывал её движения.

– У тебя песок на щеке, – сказал я, прерывая молчание. – Выглядишь как… – я замолчал и взмахнул рукой, перебирая пальцами. – Как будто умер и воскрес. Не. Как будто восстал из размокшей от дождя могилы и забыл умыться.

– Трупом меня ещё никто не называл, спасибо, – Кир закивал, и несколько капель воды снова попало на меня.

«Ты захочешь, чтобы этот человек чувствовал то же самое и к тебе».

Я перевёл взгляд с Жеки на Кира. Он вёл ладонью по скуле, оставляя на коже невидимые линии. Расширившиеся из-за нехватки света зрачки практически вытеснили светло-голубую радужку. От переносицы по прямому носу катилась дождевая капля, но Кир будто не чувствовал её.

– Не здесь.

Подняв ладонь, я аккуратно, едва касаясь, словно между нами была невидимая граница, смахнул рыжий песок, чувствуя, как мелкие песчинки царапают пальцы. Мокрая рубашка липла к лопаткам, и я зябко передёрнул плечами.

– Моя мать – алкоголичка.

Кир серьёзно посмотрел на меня и сжал пальцами переносицу, растирая каплю воды. Этот жест я уже видел в больнице, когда Кир звонил отцу Же. Привычка? Сейчас я понял, что совершенно ничего о нём не знал. Мог ли я назвать его другом? Должны ли друзья знать важные вещи друг о друге, или достаточно того, что им нравится делить один на двоих воздух?

– Поэтому тебе так просто сбежать из дома?

– Нет, и это неважно, – Кир улыбнулся. – Предлагаю игру, – я вопросительно приподнял брови, и он продолжил: – если один из нас называет любой факт из своей жизни, второй должен ответить тем же. На размышления не больше пяти секунд. Понял?

– Это легко! – я быстро кивнул, растирая грязь на штанине.

– Факты должны быть равноценны, умник. – Кир снова улыбнулся, переводя взгляд на Алису с Жекой. – Если я говорю, что замочил всю свою семью, ты не можешь ответить, что любишь фисташковое мороженое или группу Тату…

– Но я не люблю группу Тату!

– А я не убивал свою семью, – он ухмыльнулся уголком рта. – Но ты уловил в чём суть?

– Уловил, – я прикусил губу, размышляя, какой факт можно доставать на свет, а какой – лучше не стоит. – М-м-м…

– Не так и легко говорить о себе, правда?