Тот Самый Мужчина

Я зашагала в конец улицы, кажется, на машине мы подъезжали именно оттуда с этим бабником. До чего же мерзкое словечко! Разве нет другого поприличнее, поблагозвучнее хотя бы? Почему именно «бабник»? Можно же сказать «жуир», «волокита», «ходок»… Тоже не лучше. И почему мне всю жизнь везет на мужчин именно такого сорта?

Например, Бруно? — напомнила спина.

Вот ведь дрянь! Я прошлась кулаком по позвоночнику. Давно не болела? Что тебе опять от меня надо?

Горизонтального положения.

Потерпи, вот попадем домой, я даже положу тебя в горячую ванну…

Я шла по пустынной улочке, уговаривая свою спину не болеть, и старалась не думать о том, что из всех окошек жители наверняка смотрят на меня, показывают пальцем и поясняют:

— Вон, вон! Глядите, идет очередная девка этого бабника!

Вдруг я оказалась у шоссе. Только бы правильно сообразить, с какой стороны Париж, чтобы ловить машину в нужном направлении!

Солнце ласково светило с безоблачного неба, наверное, сегодня было гораздо теплее, но меня знобило, и, когда я поднимала руку, чтобы проголосовать, спина вела себя совершенно безобразно, рука безвольно падала, и легковые машины проезжали мимо, индифферентно обдавая брызгами вчерашней грязи мои светлые брюки. Когда я была уже готова сесть и даже, пожалуй, лечь на обочину, возле меня притормозил крытый фургончик с изображением курицы на борту и надписью: «Муш. Парные куры и яйцо».

— Помощь нужна, мадам? — из окна спросил усатый мсье.

— Да, пожалуйста! — взмолилась я.

— Никак машина сломалась? Где она? Что-то я не вижу.

— Нет, мсье. Я… Я заблудилась. Отвезите меня, пожалуйста!

— Куда? Я в город еду.

— Да, да! В Париж! Я заплачу!

— Садитесь, мадам. Само собой. — Он оценивающе посмотрел на меня. — Полста сможете?

— Сто, если довезете до дома! — Я чуть не расплакалась от радости: как приятно иметь дело с человеком, сразу назначающим цену без всяких китайских церемоний!

— А куда?

— Улица Эмиля Золя.

— Центр. — Он уважительно покачал головой. — Сто двадцать.

Я не стала спорить, хотя и сотни было более чем достаточно, и забралась к нему в кабину.

— Поболтаем или включить музыку? Какую предпочитаете, мадам? У меня много кассет.

— Спасибо. — Потрясающий сервис! — Лучше не надо. Если не возражаете, мсье, я вздремну.

— На здоровье. Вот, — он протянул мне какой-то потрепанный большой пуховик. — Прикройтесь, у меня не работает печка.

Я поблагодарила, набросила пуховик и закрыла глаза. Спать мне больше не хотелось, но и болтать с куриным усачом тоже.

Глава 16, в которой мимо промелькнул фургончик

Половина двенадцатого, подумал Клод, подъезжая к повороту на Ля-Ферто-Гош. Мимо него промелькнул фургончик с изображением курицы. Папаша Муш со своими курами всегда бывает на этом месте ровно в половине двенадцатого. Клод сверился с часами и улыбнулся. Это хорошо, значит, я буду дома не позже, чем обещал Клер. Интересно, она еще спит? Нет, вряд ли. Она давно встала и болтает с мамой в кухне. О чем они говорят? Только бы мама не начала показывать ей мои младенческие фотографии. Она это любит…

А вдруг Клер еще в постели? Тогда можно будет поцеловать ее спящую… Она проснется и обнимет меня. Теплая и душистая… Она так хорошо пахнет, особенно волосы… Как жаль, что у нее заболела спина, как она вчера мучилась, бедолага… Хорошо бы мама опять догадалась растереть ее своей мазью… И у Клер сегодня ничего не болело бы, и мы опять могли бы пойти танцевать в тот клуб.

Клод затормозил возле дома и опять подумал, как все-таки было бы хорошо застать Клер в постели. И вздремнуть рядом пару часиков. Ну, не только вздремнуть… Хотя и вздремнуть тоже не мешало бы — Клод невольно зевнул, — потому что к четырем утра опять на работу.

Он забрал из машины пакеты с теплым хлебом и вошел в дом. Мать и жена брата с поджатыми губами оглянулись на него из разных концов гостиной. Это его не удивило. Как не удивило и присутствие Эммы, неделю назад в тысячный раз «навечно» расставшейся с Паскалем. Странно было в это время видеть дома мать, потому что она никогда не пропускала воскресную службу. Наверное, тоже освободилась пораньше, решил Клод.

— Добрый день! — весело сказал он. — А Клер еще спит?

— Сынок… — Мать пошла ему навстречу.

— Она уехала! — выпалила Эмма и, состроив гримасу, развела руками. — Такая важная фря! Куда нам!

— Мальчик мой…

— Мама, как — уехала?! — Клод чуть не выронил свои пакеты, но вовремя пристроил их в кресло. — Зачем? А я?

— Нужен ты ей! Такие только министрам дают, и то за большие деньги!

У Клода перехватило дыхание.

— Заткнись, Эмма! — взвизгнула мадам Грийо. — Это все из-за тебя! Ты должна вернуть чек!

— Вернуть? Кому? Тебе, что ли, мамаша Фло?

— Сынок, ну хоть ты скажи ей! Так же нельзя! Это же тысяча франков!

— Мама, Эмма, что происходит?! Какой чек?

— Такой! — Эмма вытащила из-за пазухи чек, помахала им и быстро сунула обратно.

— Мама, и вы его у нее взяли? — Значит, Клер все-таки выписала чек, наконец догадался Клод.

— Это Эмма взяла, сынок.