Тот самый парень

Я вздрагиваю от этого «Давайте присядем». По телевизору за этим всегда следуют плохие новости. Я сажусь рядом с Филиппом, который хватает меня за руку и крепко сжимает ее.

– Ваш отец получил сильную черепно-мозговую травму, его тело перестает функционировать. Мы один раз реанимировали его, но нужно обсудить с вами, что вы хотите делать, когда это произойдет. У него есть прижизненное завещание?

Я смотрю на него удивленно, потому что я не совсем уверена, что это такое.

Папа Дэнни подключается к разговору:

– Да, было. Вот. Я принес копию, – он передает завещание доктору.

– Для чего это? – спрашиваю я.

Чак поворачивается ко мне и очень медленно говорит:

– Ну, твои родители не хотели, чтобы ты или кто-то из них принимал сложные решения из-за медицинской помощи, если произойдет нечто подобное. Поэтому они записали свои пожелания в так называемом прижизненном завещании. Твой папа не хотел, чтобы его поддерживали в вегетативном состоянии.

Боже мой, думаю я. Вегетативном состоянии?

– Так он что, умрет? – не веря своим ушам, спрашиваю я.

Пожалуйста. Пусть это будет всего-навсего чудовищный, нереальный сон.

– Да, это неизбежно, – говорит нам врач.

– Когда? – спрашиваю я и налетаю на него с кучей вопросов. – Могу я пойти поговорить с ним? Он меня слышит? Ему больно? Что необходимо предпринять? Что мне делать?

– Да, вы можете поговорить с ним. – Доктор молодой, симпатичный, с полными сочувствия глазами. Если бы я не была в таком состоянии, я бы скорее всего флиртовала с ним. – Сейчас ему сделали укол, и он не чувствует боли. Ваш отец находится в коме, поэтому отвечать не сможет, но мы верим, что пациенты в коме слышат нас. Так что поговорите с ним, скажите, что любите его. И попрощайтесь. – Доктор останавливается и вздыхает. – Знаю, что это сложно, но он подписал на водительской лицензии желание стать донором. Нам нужно ваше одобрение. Он был сильным здоровым мужчиной, и его органы могут помочь многим семьям, чьи любимые умрут без них.

Я отключаюсь от большей части его слов и сосредотачиваюсь лишь на одном слове. Он был сильным здоровым мужчиной.

Был?

Я поворачиваюсь и смотрю на Филиппа.

– Был? – Я упираюсь локтем в колено, обхватываю пальцами подбородок и закрываю глаза.

Как мне это сделать?

Я не могу…

Голос в голове, скорее всего тот же глупый голос, что говорил никогда не отказываться от возможности рискнуть и не принимать ответ «Нет», произносит: «Ты должна».

– Вы не ответили когда, – говорю я.

Врач качает головой и поджимает губы:

– Осталось недолго. Все случится через несколько часов, может – минут.

– Когда вам нужно знать о донорстве?

– Когда примите решение, озвучьте его медсестре и она принесет необходимые бумаги. Вы все можете пойти к нему, но, пожалуйста, не более двух человек одновременно. – Врач встает на колени передо мной, касается руки и серьезно говорит:

– Джейдин, мне очень жаль по поводу твоих мамы и папы. Я был здесь, когда они прибыли. Мы правда боролись за их жизни.

И я понимаю, что и ему было сложно.

– Спасибо. Я ценю все, что вы сделали, – удается сказать мне.

Мистер Мак возвращается. Мистер Даймонд отводит его в сторону и рассказывает новости.

– Я иду туда. – Хочу увидеть папу, но мне очень плохо. Часть меня ощущает, что если я притворюсь, будто это не происходит, то так и будет. Другая часть меня хочет попрощаться. Я ощущаю себя трусихой.

Соберись. Ты не трусиха.

Я подхожу к мистеру Маку, смотрю на него натренированными глазами щенка и обнимаю его. Казалось, что ему это нужно и, честно говоря, я надеюсь утешить его немного.

– Вы пойдете со мной?

Ладно, может, я немного и трусиха.

– Не знаю, смогу ли я, Джей-Джей, – честно отвечает он. – Мне больно видеть его таким.

– Мне тоже. Но нам нужно. Мы пойдем вместе, ладно?

Он кивает, и мы направляемся в отделение интенсивной терапии.

Неприятно это говорить, но папа выглядит еще хуже. Его кожа стала серой. Не знаю, почему это меня так шокирует… Я киваю мистеру Маку, намекая, чтобы пошел первым.

Он опускает руку на плечо папы и говорит:

– Эй, приятель. Не лучшая наша ночка, да? А какие они у нас были, а? – Он замолкает, улыбаясь. Потом продолжает: – Кажется, у тебя все не очень хорошо, поэтому хочу, чтобы ты знал: я позабочусь о твоем ангеле, как и обещал.

Крупные слезы катятся по его лицу, и он даже не пытается их вытирать.

Очень трудно смотреть, как плачет взрослый мужчина.

Мистер Мак медленно отходит от кровати, подхожу я и аккуратно сажусь на краешек постели. Больница пахнет чистящими средствами, медикаментами и дезинфектором. И все же я ощущаю запах папы.

Дело даже не в его одеколоне.

Это просто он.

Я кладу голову ему на грудь.

– Я люблю тебя, папочка. Очень сильно. Не знаю, что буду делать без вас с мамочкой.

Это отстойно.

Никто не должен проходить через такое. Это просто ужасно, невероятно страшно.

На ум приходит донорство, и я думаю, что если могу помочь хоть одной семье, чтобы ей не пришлось испытать весь этот ужас, то должна дать согласие.

Я направляюсь прямо к медсестре и говорю:

– Я даю добро. Давайте бумаги на подпись.

Пока я подписываю, она говорит: