Тотальные институты

Первый способ ограничения Я — барьер, который тотальные институты возводят между постояльцем и окружающим миром. В гражданской жизни распорядок последовательной смены ролей индивида — как на протяжении всей жизни, так и в круге каждодневных занятий — гарантирует, что ни одна из его ролей не будет мешать действиям или связям в рамках другой роли. Членство в тотальных институтах, наоборот, автоматически разрушает распорядок смены ролей, так как постоялец отрезан от окружающего мира круглые сутки, и это может продолжаться годами, что приводит к утрате права исполнять роли. Постояльцев многих тотальных институтов вначале полностью лишают возможности принимать посетителей или покидать учреждение, что обеспечивает глубокий изначальный разрыв с прошлыми ролями и готовность к отказу от права на исполнение ролей. Пример можно найти в сообщении о жизни кадетов в военной академии:

За сравнительно короткое время необходимо добиться резкого разрыва с прошлым. Поэтому в течение двух месяцев швабре[51] не разрешается покидать базу или вступать в контакты с не-кадетами. Полная изоляция помогает сделать из швабр единую группу вместо разнородного скопления лиц высокого и низкого статуса. В первый же день выдается униформа, и на обсуждение своего достатка и семейного происхождения налагается табу. Хотя жалованье кадета очень низкое, ему не разрешается получать деньги из дома. Роль кадета должна вытеснить прочие роли, которые индивид привык исполнять. Остается лишь несколько свидетельств его социального статуса во внешнем мире[52].

Я могу добавить, что при добровольном поступлении новый постоялец сам уже отчасти исключил себя из своего домашнего мира; то, что институт разрушает до основания, и так уже начало распадаться.

Хотя постоялец может возвратить себе право на некоторые роли, если и когда он вернется в мир, очевидно, что другие потери необратимы и могут болезненно переживаться. Он может столкнуться с невозможностью восполнить на более позднем этапе жизненного цикла время, не потраченное сейчас на получение образования или продвижение по карьерной лестнице, на романтические отношения или воспитание детей. Правовой аспект этого безвозвратного лишения прав выражается в понятии «гражданской смерти»: заключенные тюрем могут не только временно терять права на передачу кому-либо денег и выписывание чеков, на оспаривание развода или усыновление и на участие в выборах, но и навсегда лишаться некоторых из этих прав[53].

Таким образом, постоялец обнаруживает, что некоторые роли становятся для него недоступными в силу барьера, отделяющего его от внешнего мира. Поступление в институт обычно приводит и к другим потерям и лишениям. Очень часто персонал осуществляет так называемые приемные процедуры, например, записывает личные данные постояльцев, фотографирует их, взвешивает, снимает отпечатки пальцев, назначает порядковые номера, обыскивает, изымает и описывает личное имущество, раздевает, моет, дезинфицирует, стрижет, выдает институтскую одежду, проводит инструктаж и распределяет по помещениям[54]. Приемные процедуры лучше называть «обтесыванием» или «программированием», потому что в результате такого рода подготовки новоприбывший формируется и кодируется в качестве объекта, который может быть сырьем для административной машины учреждения и легко поддается обработке посредством рутинных операций. Многие из этих процедур зависят от атрибутов (таких, как вес или отпечатки пальцев), которыми индивид обладает просто как представитель наиболее обширной и абстрактной социальной категории — человеческих существ вообще. Действия, осуществляемые исходя из этих атрибутов, неизбежно исключают большинство его предыдущих оснований для самоидентификации.