Тотальные институты

Первая роль — ближайшее лицо. Это человек, которого будущий пациент считает наиболее доступным среди тех, от кого он должен сильнее всего зависеть в случае неприятностей, в данном случае — последний, кто будет ставить под сомнение его вменяемость, и первый, кто сделает все, чтобы уберечь его от участи, которая, как становится понятно, ему грозит. Обычно ближайшим лицом пациента является его ближайший родственник; специальный термин вводится здесь потому, что это не всегда так. Вторая роль — заявитель, человек, который ретроспективно оказывается тем, из-за кого индивид попал в больницу. Третья роль — посредники, цепочка агентов и ведомств, к которым и в которые направляют будущего пациента и через которых и которые он проходит на пути в больницу. Сюда относятся полиция, священники, участковые врачи, частные психиатры, сотрудники государственных поликлиник, адвокаты, социальные работники, школьные учителя и т. д. Один из этих агентов будет иметь законное право санкционировать госпитализацию и воспользуется им, поэтому все предшествующие агенты будут участвовать в процессе, результат которого еще не предрешен. Посредники уходят со сцены, когда будущий пациент становится госпитализированным пациентом и ключевым агентом оказывается администратор больницы.

Если заявитель обычно предпринимает действия в качестве непрофессионала — как гражданин, работодатель, сосед или родственник, — то посредники, как правило, являются специалистами и значительно отличаются от тех, кому они оказывают услуги. У них есть опыт решения данной проблемы, и они выдерживают профессиональную дистанцию по отношению к ней. За исключением полицейских и, возможно, некоторых священнослужителей, они обычно более психиатрически ориентированы, чем непрофессионалы, и видят необходимость лечения там, где последние ее не видят[262].

Совмещение этих ролей приводит к интересным функциональным последствиям. Например, чувства пациента будут различаться в зависимости от того, исполняет ли один и тот же человек роль заявителя и роль ближайшего лица — затруднительная комбинация, чаще встречающаяся, очевидно, в высших классах, чем в низших[263]. Рассмотрим некоторые из этих последствий[264].

По пути от дома до больницы будущий пациент может становиться третьим участником того, что он может воспринимать как враждебную коалицию. Его ближайшее лицо заставляет его пойти «поговорить» с врачом, частным психиатром или каким-либо другим консультантом. Отказ может приводить к угрозе оставления, отречения или других юридических действий либо к заверению, что это совместное и пробное собеседование. Но обычно ближайшее лицо само устраивает собеседование: выбирает профессионала, договаривается о времени, сообщает профессионалу подробности случая и т. д. Обычно такой шаг фактически превращает ближайшее лицо в ответственное лицо, которому можно сообщать результаты собеседования, а его спутника — в пациента. Будущий пациент часто идет на собеседование, полагая, что он идет туда на равных с человеком, с которым он связан настолько, что никто третий не способен разрушить их фундаментальное единство; в конце концов, это одно из определений близких отношений в нашем обществе. По прибытии в офис будущий пациент внезапно обнаруживает, что ему и его ближайшему лицу отводятся разные роли и что профессионал и ближайшее лицо очевидно сговорились против него. В радикальных, но часто встречающихся случаях профессионал сначала общается наедине с будущим пациентом в роли обследующего и диагноста, а затем общается наедине с ближайшим лицом в роли советчика, тщательно стараясь не обсуждать серьезные вещи с ними обоими одновременно[265]. И даже в тех неконсультативных случаях, когда государственные служащие должны силой изъять человека из семьи, готовой его терпеть, ближайшее лицо обычно просят оказать «содействие» официальным действиям, так что даже в этих обстоятельствах будущий пациент может приходить к выводу, что против него сложилась враждебная коалиция.