Читаем Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски полностью

Из бортового журнала

В суровом городе и слова суровые. К примеру, швабру называют «лентяйкой». Как вы понимаете, о хозяйке, которая мыла пол, не нагибаясь, в Челябинске делают определенные выводы.

«Полуторкой» тут окрестили однокомнатную квартиру, обязательно с кухней и санузлом. Челябинские филологи так и не смогли выяснить, откуда пошло это слово. А «зеленка» — это документ на право владения собственностью. Дело в том, что раньше эта бумага была только зеленого цвета, отсюда и слово. Кстати, сейчас документ печатают и на желтой, и на розовой бумаге, но уральцы все равно называют его «зеленкой».

Не удивляйтесь, если в магазине вам предложат «горбулку» (сокращение от «городская булка»). Это белый хлеб определенной формы. Раньше такой в деревнях не выпекали. Городскую булку назвали по месту, откуда ее привозили — из города.

«Махрами» в Челябинске называют то, что торчит, выпирает, мешается. Слово переделано из «вихры» и применимо к ниткам на неподшитом крае ткани.

А если вы что-то очень стараетесь сделать и сильно напрягаетесь, то в Челябинске это скорее всего назовут «кожилиться». Устали и утомились после выполнения этой сложной задачи? Тогда житель уральского города вам скажет, что вы «ухомаздались».

1

Странно приезжать в чужой город в четыре утра, плестись по замызганному аэропорту, сидеть в привокзальном кафе, помешивая пластиковой кукольной лопаткой песочный кофе, третий раз за утро запивать изжогу от жженого сахара выдохшейся минералкой.

Мой маршрут Тотального путешествия начинался в Челябинске, и стоило сойти с трапа самолета, как город окутал меня желтоватым смогом. Первым порывом было вырваться, бежать отсюда туда, где воздух прозрачный и чистый.

В самолете я как раз прочитал новость о том, как предприимчивый китаец возил туристов в «Чернобыль». Все были довольны, потому что антураж соответствовал: дозиметры пищали точно как в Припяти, друзья и знакомые восхищались смелостью туристов. Вот только любителей экзотики отправляли вовсе не в зону взрыва АЭС, а в Челябинск. Выяснилось это, когда тур купил глава Минэнерго Китая Ла Миндун. Сам чиновник был уже в 1980-х в Чернобыле и легко распознал подлог. Незадачливый гид получил десять лет за мошенничество, а тем временем спрос на туры уже в настоящий Челябинск резко возросли.

2

Прочитанное о радиационном фоне не давало возможности расслабиться, тем более что свежа еще была информация об авариях на знаменитом «Маяке».

— Что это? — спросил я у продавца, указывая на столб черного дыма из трубы, похожего на ядерный гриб.

— Это чемэзэ чутка дымит.

— Чутка?!

Вскоре выяснилось, что ЧМЗ находится совсем рядом.

Первые пейзажи тут, как в любом российском областном центре, это промышленные районы. Неудивительно — Челябинск имеет репутацию индустриального гиганта. Не меньше половины его площади занимают гигантские промзоны и заводские монстры: ЧМЗ, ЧТЗ, ЧТПЗ… Если расшифровать, это металлургический, электрометаллургический, тракторный, трубопрокатный, коксохимический, цинково-электролитный завод и другие. Их трубы торчат, словно сигареты из беззубых ртов присевших на корты гопников с городских окраин. Только вместо гопников тут приземистые цеха-бараки, за которыми тянутся типовые панельные девятиэтажки-курятники вперемешку с остатками частного сектора.

Но вот на горизонте мелькнула каланча высотки роскошного отеля, будто я в южном Дубае, а не на Южном Урале. И сразу стало понятно, что Челябинск — город непростой, это центр развитого промышленного региона. Только дороги тут разбиты в хлам, а бордюров, отделяющих тротуар от проезжей части, днем с огнем не сыщешь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки
Город костей
Город костей

Там, где некогда бороздили волны корабли морские, ныне странствуют по Великой Пустыне лишь корабли песчаные, продвигаясь меж сияющих городов. И самый главный из городов — Чарисат. Город чудес, обитель стройных танцовщич и отчаянных бродяг, место, где исполняются мечты, куда стремится каждый герой, каждый авантюрист и искатель приключений. Город опасностей и наслаждений, где невозможно отличить врага от друга, пока не настанет время сражаться… а тогда может быть уже поздно. Город, по улицам которого бредут прекрасная женщина и обаятельный вор, единственные, кто в силах обмануть жрецов страшного культа, несущего гибель городу мечты…

Кассандра Клэр , Майкл Коннелли , Марта Уэллс

Фантастика / Триллер / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Языкознание, иностранные языки / Любовно-фантастические романы