Тотем и табу

Фламин Диалис, первосвященник Юпитера в Древнем Риме, должен был соблюдать великое множество запретов. Он «не имел права ездить верхом и прикасаться к лошади; смотреть на армию в полном вооружении, носить неполоманное кольцо, иметь узел на какой-либо части одежды; из его дома можно было выносить только священный огонь; он не мог прикасаться к пшеничной муке и к заквашенному хлебу; трогать (или даже называть по имени) козла, собаку, сырое мясо, бобы и плющ; проходить под виноградными лозами; ножки его кровати следовало обмазывать грязью; волосы ему мог постричь лишь свободный человек и только бронзовым ножом; состриженные с него волосы и ногти должны были быть погребены под приносящим счастье деревом; он не имел права прикасаться к мертвому телу и подходить к месту, где оно было кремировано…» и т. п. («Золотая ветвь»). Его жена Фламиника (это не имя, а название должности) «должна была исполнять почти все эти предписания и, кроме того, другие, предназначенные специально для нее. Она не могла подниматься более чем на три ступени по так называемой греческой лестнице; расчесывать свои волосы во время некоторых праздников; ее обувь не могла быть изготовлена из кожи животного, умершего естественной смертью, но только зарезанного или принесенного в жертву; если она слышала гром, то оставалась табу до тех пор, пока не приносила искупительную жертву» (там же).

Древние короли Ирландии сталкивались с целым рядом чрезвычайно странных ограничений. Если они соблюдали их, то страну ожидали всяческие блага, а если нарушали, то земле грозили всевозможные бедствия. Полный список этих запретов приводится в «Книге прав»[125], старейшие рукописные экземпляры которой датируются 1390 и 1418 годами. Запреты были скрупулезно проработаны и затрагивали различные виды деятельности в определенных местах в определенные времена: в таком-то городе, к примеру, король не должен пребывать в конкретный день недели, такую-то реку он не должен переходить в известный час, на такой-то равнине не должен останавливаться лагерем полных девять дней и т. п. (Фрэзер).

Среди немалого числа первобытных народов суровость ограничений для правителей-жрецов привела к исторически важным и крайне любопытным для нас последствиям. Достоинство положения правителя перестало считаться желанным; тот, кому оно выпадало, нередко пытался хитроумными способами от него избавиться. В Камбодже, где имеются Царства огня и воды[126], зачастую приходится силой принуждать наследников к занятию престола. На коралловом острове Ниуэ в Тихом океане монархия фактически оборвалась, потому что никто не хотел соглашаться на ответственную и опасную должность правителя. «Когда в некоторых районах Западной Африки умирает правитель, члены его семьи втайне собираются на совет для определения преемника. Того, на кого падет выбор, неожиданно хватают, связывают и бросают в священную хижину; там его держат в заточении до тех пор, пока он не соглашается принять корону. Иногда наследник находит средства избежать чести, которую ему стараются навязать: известно, что один грозный вождь не снимал с себя оружия и был готов силой противостоять любой попытке усадить его на трон» («Золотая ветвь»[127]). У туземцев Сьерра-Леоне сопротивление царскому достоинству столь велико, что большинство племен избирает себе правителями чужеземцев.

Этими обстоятельствами Фрэзер (1911b) объясняет тот факт, что в историческом развитии произошло постепенное разделение первоначального жреческо-царского правления на духовную и светскую власть. Подавленные бременем своего священного положения, цари утратили возможность отправлять власть в реальных условиях, и та перешла к менее значительным, но дееспособным лицам, готовым отказаться от царских почестей. Впоследствии из этих персон вышли светские властелины, между тем как духовное величие, лишенное практически всякого значения, сохранилось за прежними «табуированными» царями. Хорошо известно, что это замечание находит наглядное подтверждение в истории Древней Японии.

* * *