Тотти. Император Рима

Гарсия еле дотянул до конца сезона, и уже летом начали блуждать странные слухи, что его положение нестабильно, несмотря на два подряд вторых места. Работа на трансферном рынке была очень хорошей: приехали Шченсный, Джеко, Салах и Рюдигер, из серьезных игроков никто не ушел. На бумаге «Рома» давно не казалась мне столь сильной, и в чемпионате, на фоне тяжелого кризиса в «Ювентусе» (они проиграли четыре матча из первых десяти), мы начали недурно, возглавили таблицу и сражались за первое место в основном с «Интером». Однако 26 сентября в матче против «Карпи» спустя десять минут после выхода на поле и голевой передачи на Салаха я получил травму. Все праздновали гол, я же подзывал медиков, потому что почувствовал острую боль в том же сухожилии. Понедельник, мой тридцать девятый день рождения, я провел в клинике «Вилла Стюарт» в попытках понять степень тяжести повреждения. Закончилось все тем, что я остался вне игры до конца года, и, когда вернулся (вышел на последних минутах матча против «Милана»), ситуация уже была безвозвратно испорчена. Гарсия с огромным трудом вывел команду из группы Лиги чемпионов, менее сложной, чем в прошлом сезоне, в чемпионате мы шли пятыми в семи очках от «Наполи», а из Кубка нас сенсационно выбила «Специя». Слухи об отставке обрели конкретные очертания, но клуб решил дать Гарсии еще одну возможность исправить положение после новогодних праздников. Думаю, скорее потому, что хотел спокойно выбрать к весне нового тренера.

Это были тягостные дни, потому что было совершенно ясно, что решение уже принято и исполнение приговора просто отложено. Гарсия сдался, у него больше не было ни моральных, ни физических сил управлять ситуацией, он принял приговор как освобождение. На рождественском ужине, в ресторане на Виа Тибуртина, я увидел признаки разрыва между клубом и тренером, потому что не пригласили его ассистентов, были только команда и тренер, и Руди внезапно обнаружил себя в одиночестве. Я наблюдал за ним украдкой, пытаясь не обнаружить себя, потому что его вид поражал: взгляд – как у загнанного зверя, глаза безостановочно прыгали с одного на другого, как будто он не знал, от кого ждать последнего, смертельного удара. После домашней ничьей с «Миланом», девятого января, об отставке было объявлено официально: команда получила два выходных, а когда вернулась на базу в десять утра вторника, нашла Гарсию, готового к прощанию.

– Мы хорошо относились друг к другу, мне было приятно работать с вами. Спасибо всем, трудитесь хорошо, потому что вы можете играть намного лучше, чем под моим руководством…

Объятия и поцелуи были довольно поспешными. К полудню в Тригории ждали возвращения Лучано Спаллетти.

18 Спаллетти второй. Трагический

Я был доволен, что Спаллетти вернулся. В конце его первого периода работы в «Роме» он бросил несколько фраз, касающихся меня, но когда мы впоследствии встречались – во Флоренции, например, – то тепло приветствовали друг друга. На протяжении его долгого периода работы в Риме он стал другом Клаудио, хозяина ресторана «Ла Виллетта» (как вы уже знаете – моей уютной обители). Когда Клаудио сообщал ему, что я ужинаю там, Мистер присылал ему свое фото с обнаженным торсом – одна из его любимых придурей, – чтобы показать мне, что он не набрал ни грамма жира. В другом ресторане, который я посещал, «Кекко делло Скапиколло», я нередко встречал Даниэле Бальдини, давнего помощника Спаллетти, и в последние месяцы – Гарсии, когда скамейка под французом начала шататься. И постоянно слышал одно и то же:

– Давай, Франческо, верни нас в «Рому», ты можешь…

Шутки, приколы, но в то же время – сигналы хорошего отношения, надежды на возвращение и совместную работу.

МИСТЕР ПРИСЫЛАЛ ЕМУ СВОЕ ФОТО С ОБНАЖЕННЫМ ТОРСОМ – ОДНА ИЗ ЕГО ЛЮБИМЫХ ПРИДУРЕЙ, – ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО ОН НЕ НАБРАЛ НИ ГРАММА ЖИРА.

Я поговорил и с Илари, сказав ей, что для меня это было бы хорошо. Ход моих рассуждений в этом случае был не такой, как при выборе Земана. Оба меня хорошо знают, но чех был стойким в своих принципах работы с упором на «физику», а Спаллетти – человек гораздо более гибкий, понимающий, что нужно моему телу для максимальной отдачи, и конечно, поможет мне хорошо уйти со сцены. Потому что об этом уже пора было задуматься: я поставил себе цель доиграть в Серии А до сорока лет, а потом завершить карьеру. То есть доиграть этот сезон и провести следующий. Когда мы увиделись на первом собрании команды – нас из того состава осталось мало, – Спаллетти пожал мне руку и спросил, как мама и папа, которых он в то время неплохо знал, поскольку жил в Аксе. Расчетливый подход. Странно, однако, что он ничего не спросил о травме, которая вынудила меня провести три месяца без футбола – я вернулся на поле только за несколько дней до этого. Это дурно пахло, и я сказал об этом Илари. Волноваться было еще рано, но я ожидал другой встречи. Более теплой, более участливой.