Тотти. Император Рима

Полноценный дебют в сборной состоялся чуть позже, потому что ужасный сезон с Карлосом Бьянки убрал меня с радаров Чезаре Мальдини, который сменил Сакки осенью 1996-го, и первого чемпионата с Земаном было недостаточно для того, чтобы ухватиться за возможность поехать на ЧМ-98. Признаюсь, я был поначалу несколько не в духе. Этот турнир должен был стать турниром Дель Пьеро, заслужившего десятый номер, но травма, полученная им в финале Лиги чемпионов, стоила ему места в основе. Его заменил Роберто Баджо, который был все еще очень силен и всегда был самым любимым итальянским игроком у журналистов. В этой ситуации лучше там не присутствовать вообще. Чемпионат мира прошел известно как: мы вылетели в четвертьфинале, по пенальти, как обычно, на этот раз от Франции, и новым тренером назначили Дино Дзоффа. Который, хотя и недавно покинул пост президента-тренера «Лацио» (его заменили «моим» Земаном – надо же, какое совпадение), сразу же стал мне доверять. Я дебютировал в футболке главной команды в своем втором матче, 10 октября 1998 года, провел последние двадцать минут против Швейцарии в Удине, заменив Дель Пьеро, который забил два победных мяча, и спустя месяц, в товарищеском матче в Салерно против Испании, я был уже в стартовом составе.

Описать первый матч, который ты сыграл за сборную, непросто, потому что это одно из тех событий, о которых слышишь много рассказов (каждый год хоть кто-то да дебютирует), и впечатления более-менее одинаковые у всех. Если боишься банальностей так, как боюсь их я, то это вопрос, от которого лучше держаться подальше. Главная сборная страны – это мечта, которая растет в тебе с детства. Все молодежные уровни – это немного другое дело; они, конечно, важны, но несравнимы. Я родился с надеждой играть в «Роме», все мои детские фантазии были окрашены в желто-красные цвета. Но в летние месяцы чемпионата мира или Европы, когда в Троваянике папа в ожидании матчей кромсал арбуз огромными кусками для нас, мальчишек, я чувствовал, как в воздухе витала другая лихорадка, которая заражала действительно всех, даже жену торговца фруктами, которая о футболе не хотела ничего слышать. Когда муж останавливался, чтобы обсудить трансферы «Ромы», она его тут же бесцеремонно тянула за собой, не оставляя сомнений в том, кто в их доме хозяин. Так вот, даже она в дни матчей была более снисходительна и в какой-то степени даже заинтересована. И помню, что эта деталь давала мне понимание важности игры за Италию лучше тысячи слов. Так что, когда Дзофф в Удине отправил меня со скамейки на разминку, поскольку настало мое время выходить на поле, я подумал, что этот дебют – своего рода диплом. Я был не просто хорошим игроком, способным играть в Серии А за команду своего города: если в голубой футболке мне удастся завоевать симпатии тифози других клубов, тех тифози, которые не разделяют мою веру и поэтому не любят меня и не обращают на меня внимания, я стал бы большим игроком.

Дзофф выпустил меня на место Дель Пьеро, и уходящий Але, с которым у меня начало рождаться взаимопонимание, подмигнул мне: он забил два мяча и уступал мне место с чистой совестью, все так, но я прочитал также его «О’кей» тому факту, что мое имя высекут на аттике[19]. Мне исполнилось каких-то двадцать два года. В «Роме» я уже стал Франческо Тотти. Хоть я еще и не знаю этого, но ровно неделю спустя я впервые надену капитанскую повязку. Однако вне зависимости от этого я к тому времени выиграл только молодежный чемпионат Европы и юниорский скудетто, в то время как Дель Пьеро уже имел на полке три настоящих скудетто, Кубок чемпионов и Межконтинентальный кубок, участвовал в чемпионатах мира и Европы. В общем, у него были все регалии, чтобы иметь право определять, могу ли я быть вписан в историю, связанную с ним, и это подмигивание означало «да». В составе тем вечером, кроме Але и меня, были Буффон, Каннаваро и Индзаги: недурно, костяк будущих чемпионов мира. Кроме того, слева в центре поля располагался тот, с кем я в моей римской истории буду играть много раз, – Эузебио Ди Франческо.

Первый гол в сборной заставил себя немного подождать. Случился он перед чемпионатом Европы, в апреле 2000-го, на последних минутах товарищеского матча против Португалии в Реджо-ди-Калабрии. Топ-соперник: из самых известных там были, например, Фигу, Руй Кошта, Паулу Соуза, Консейсау и Коуту, и мы их обыграли 2:0. После первого мяча, который забил Юлиано, я воспользовался хирургически точным пасом Стефано Фьоре и неразумным выходом Кима из ворот. Праздновал я очень бурно, пусть гол был и не таким важным, потому что всегда любил что-то дебютное, и это событие, безусловно, стало для меня памятным. Мы ехали на чемпионат Европы, твердо настроенные показать наш молодой потенциал, несмотря на то что состояние Буффона, который в последнем товарищеском матче в Норвегии получил травму, вызывало беспокойство. Основным голкипером стал Тольдо, и для него чемпионат, безусловно, станет особенным.