Tough Cookie (СИ)

Чихо просто не понимает, кому отомстит больше — себе или Чонгуку. Но каждое из этих желаний, вместе и по отдельности, вызывает отвратительное первобытное отвращение. Неконтролируемое и совсем-совсем мерзкое. Чихо только смотрит на себя со стороны, и понять не может: какого гребанного хрена все это сейчас происходит. Вселенная замыкается порочным вольфрамовым кругом, давит на плечи ядовитой виной, сцепляет запястья своими-чужими страхами и рот затыкает, отбирая право говорить. Он уже все сказал. Остается только смотреть. И бежать круг за кругом по одному и тому же маршруту: вне времени и пространства без возможности закрыть глаза, чтобы увидеть, наконец, что он все это время отрицал. Чонгук рядом с ним не просто так. Это не игра и не прихоть, не каприз даже, это что-то иное, такое, что Чихо не способен объяснить, но и отрицать больше не видит смысла. Это сводит его с ума. Поэтому он звонит Минхеку и, узнав, что тот в своем любимом корейском ресторане, едет к нему.

— Надо же, ты наконец-то вспомнил, что у тебя есть друг, — язвит Ли, ловко отправляя в рот очередной кусок мяса. Чихо сидит напротив Мина и уныло копается палочками в рисе. Даже засмеяться хочет, что едва ли не впервые позволяет себе выглядеть настолько открытым и убитым — от себя противно, но на это его тоже не хватает.

— Хен, я сейчас в том самом положении, когда оказывается, что говорить с кем-то или видеть кого-то, кроме тебя, нет сил. Поэтому не дави и не язви, — У отказывается от соджу и пьет только воду. Запиваться в первые поганые сутки он уже пробовал — не помогло. А вот хуже — стало.

— Я догадываюсь, что, что бы с тобой сейчас не происходило — связано с братом. Я это вижу, Чихо. И знал, что ты всё равно не послушаешь. Понадеялся только, что ты уже достаточно взрослый, и за тобой не нужно следить двадцать четыре на семь, но, как оказалось, такие, как ты, не меняются настолько, чтобы я мог забыть, как сильно ты любишь ввязываться во всякое дерьмо. Рассказывай, — Минхек вздыхает, доставая сигареты из пачки, протягивает одну У и напряженно прикуривает следом, попросив себе еще одну бутылку.

Чихо раздраженно потирает переносицу, нахмурившись, гулко выдыхает, нервно ёрзает на стуле и всё же заговаривает, вкратце передавая другу последний разговор с Чонгуком. В голове мутнеет. Чихо снова чувствует себя загнанно бегущим по тому самому замкнутому кольцу, заставляющему внимательно всматриваться в сменяющиеся декорации, в мелькнувшие лица и глухие голоса, оценивающе проматывать каждое свое слово, но даже тогда ему все равно кажется, будто он что-то упускает.

— Приехали, — Минхек задумчиво чешет голову. Ровный голос Ли заставляет очнуться. Смахнуть с глаз почти незаметный натиск случившегося и растерянно уставиться на Мина. — Он оказался умнее тебя. Прости, но я никогда не считал вашу связь нормальной. Давай, успокойся уже и двигайся дальше.

— Я не хочу, — Чихо говорит, как отрезает. Мин в удивлении приподнимает бровь и несколько секунд изучающе смотрит на него.

— Я не хочу двигаться дальше. Я вообще уже ничего не хочу. Я не смогу тебе это объяснить, но он словно забрал с собой большую половину меня, и я остался каким-то незаконченным, не целым. Не могу… Не могу тебе правильно объяснить, — У мнется, с трудом произносит слова и, не переставая, пьет воду.

Под рёбрами настойчиво скребет. Чихо жмурится, низко опустив голову, и выдыхает за раз потяжелевший воздух. Осознание того, что это первый раз, когда все сказанное не звучит тупым придуманным оправданием, застигает врасплох. Он вообще не соображает, что нужно говорить в таких случаях, но говорить и не приходится. Минхек делает это за него, и от прозвучавших слов Чихо вздрагивает, поджимая губы, потому что признавать внутри себя это одно, а слышать — совсем другое. Тем более, когда У на самом деле понимает, что Мин оказывается правым с самого начала.

— Да что уж там, — Ли откладывает палочки в сторону. — Не надо ничего объяснять. Все и так понятно. Я знал это еще с самого начала, все ждал, когда ты сам себе признаешься. Поздравляю. Наконец-то допер, — горько улыбается Минхек и не отрывает взгляда от Чихо.

У выглядит, как побитый щенок. Он замирает, не шевелится и даже не делает следующего вдоха, просто бегает взглядом туда-сюда, не зная, за что зацепиться. Опоры потеряны. Направления сбиты. А перед глазами только чернильная пустота, без единого проблеска, когда единственное решение — это всего лишь стоять на месте, так, что шаг влево, шаг вправо и Чихо гребанный разломанный труп, потому что ломать он умеет гораздо лучше, чем строить. Да, он сам всю эту кашу заварил, и Ли достало вечно потом убирать за своим безбашенным другом, но Чихо ему, как брат. Единственный и сильно любимый, глупый и взбаламошенный младший брат.