«Товарищ Керенский»

Энтузиазм по поводу того, что на пост министра назначен революционный политик, противостоящий «темным силам», подразумевал беспрекословную дисциплину. Именно такие настроения должен был пробудить у военнослужащих митинг черноморцев в Петрограде. И на этом мероприятии Керенский в качестве примера для солдат новой России приводил «железную дисциплину» испытанных «борцов за свободу»: «Мы, революционеры, могли совершить свою работу только при условии железной дисциплины, при полном и безусловном подчинении руководящим органам». От своих слушателей Керенский требовал решительной поддержки: «…все вы по одному только моему зову, закрыв глаза, пойдете за мной туда, куда я вас позову». Многие голоса отвечали: «Пойдем! Пойдем!» Гремели аплодисменты, раздавались крики «ура!»[657].

В тот же день Керенский произнес речь перед служащими Морского министерства. И здесь он обосновывал необходимость «железной дисциплины, основанной на взаимном доверии». Причем многозначительно отметил: «Нашей армии предстоит великая задача». Это могло быть воспринято как призыв к наступлению. Слушатели приветствовали оратора, он на руках был вынесен из зала[658]. О том же говорил Керенский и на митинге, посвященном «Займу свободы»: «При сильной воле и железной дисциплине свободная Россия укрепит свою свободу!»[659]

Тема «железной дисциплины», основанной на патриотических и революционных традициях, звучала в выступлениях Керенского с первых же дней его министерства. Если верить отчетам, аудитория с энтузиазмом встречала такие призывы. Однако следовало донести данное послание и до солдат столичного гарнизона, которые внушали правительству особые опасения. 7 мая Керенский начал посещать войска, его сопровождал Козьмин. Пресса уделяла повышенное внимание смотру запасного батальона гвардейского Волынского полка – первой воинской части, поддержавшей революцию 27 февраля, – этот смотр имел особое символическое значение. И вновь министр говорил о «железной дисциплине»: «Я требую дисциплины – не прежней, бессмысленной дисциплины, а дисциплины, основывающейся на доверии друг к другу, на сознании долга перед родиной». В тот же день Керенский посетил запасные батальоны других гвардейских полков. Смотры быстро превращались в митинги, всюду министр произносил речи, везде призывал к «железной дисциплине», основанной на взаимном доверии. В некоторых полках он указывал на их «исторические заслуги», обращая внимание на те части, из которых вышли декабристы[660].

Стремительное посещение полков продолжалось и на следующий день, энергия министра вызывала восторг у его сторонников[661]. Уже в 8 часов утра Керенский, передвигавшийся на автомобиле, посетил Гвардейский экипаж, в 8:30 приветствовал солдат запасного батальона гвардейского Кексгольмского полка, в 9 часов добрался до гвардейцев Финляндского полка, а через пятнадцать минут выступал перед личным составом 180-го запасного пехотного полка. Затем министр покинул Васильевский остров и поспешил на Выборгскую сторону. В 9:40 наступила очередь запасного батальона Гренадерского полка, в 10 часов Керенский приветствовал гвардейцев Московского полка, а через пятнадцать минут появился в 1-м пулеметном полку – наиболее радикально настроенной войсковой части гарнизона. Тут министр пробыл дольше, но уже в 10:40 оказался в Самокатном батальоне. После чего направился в распоряжение 1-го запасного пехотного полка, где ему был оказан особенно горячий прием. Там Керенский произвел в генеральский чин полковника К. Ф. Неслуховского, который в дни Февраля первым привел свою часть к Таврическому дворцу. Нескольких подпрапорщиков министр произвел в офицерский чин, восторженные солдаты вынесли его на руках к автомобилю. Показательны и обращения к Керенскому представителя полка: он назвал министра не только «вождем русской демократии», но и «вождем русской армии». Неслуховский же заявил: «Мы наполнены глубокой верой в нашего вождя»[662].

В тот же день, 8 мая, Керенский принимал депутации, участвовал в заседании Временного правительства, а также выступил на съезде офицерских депутатов и поздравил гардемаринов Морского училища, которые производились в офицеры. Министр призвал юных мичманов быть «старшими товарищами матросов, имеющих одинаковые с ними гражданские права». Молодые офицеры ответили громовыми криками «ура» и пением «Марсельезы», а потом и они несли Керенского на руках до автомобиля[663]. В политически важной речи перед делегатами офицерского съезда министр развивал те же темы – необходимость «железной дисциплины», обращение к революционным традициям. Керенский вновь указывал на дисциплину революционеров как на образец новой дисциплины новой армии, но в этой речи данная тема увязывалась с обоснованием права министра требовать «железной дисциплины» от подчиненных. И это право вновь обосновывалось биографией нового главы военного ведомства: