Товарищ комбат

В комнате все было разбросано; на вешалке, где раньше висела и его одежда, он разглядел шинель с погонами старшины интендантской службы. Мебель была расставлена по-новому. Лишь детские кроватки стояли на том же месте, где и раньше. На стене, над спящими детьми, он заметил незнакомую фотографию. Сверху вниз на Георгия смотрел с довольной улыбкой старшина, он будто говорил с ним взглядом, и в этом взгляде Губкин находил что-то неприятное. Вдруг неожиданно скрипнула половица, и Губкин сделал шаг назад. Тут взгляд его упал на тумбочку, и он увидел свою небольшую фотографию: он в гимнастерке с лейтенантскими знаками различия на петлицах. От времени она потускнела. Рядом, с другой пожелтевшей фотографии, на него лукаво смотрела Ася. И Губкину показалось, что она смотрит из другого мира, с которым его ничто уже не связывает.

Георгий в эти минуты, как никогда раньше, осознал, что у них с Асей ничего общего, кроме детей, нет. Но как быть с сынишкой и дочуркой? Принимать решение на самый трудный бой, казалось ему, было намного легче, чем ответить на этот, теперь уже главный в его жизни вопрос.

Притихшая Ася уловила его взгляд на фотографию, висевшую на стене, но ничего не сказала. Молчание прервал Георгий:

— Это он?

— Да, — тихо сказала Ася. Георгий впервые слышал такую робость в ее голосе.

Правда, вскоре растерянность ее исчезла. Она тревожно оглядела Георгия. В отсвете лампы на груди у Губкина блеснули Звезда Героя Советского Союза и множество орденов. У Аси на миг перехватило дыхание. И сам он показался ей каким-то другим: вроде стал выше, стройнее, мужественнее. «Променяла ястреба на кукушку», — обожгла ее горькая мысль. Ася бросилась к мужу и со слезами запричитала:

— Георгий, милый, прости, прости меня ради детей!

— О чем же ты думала раньше?

— Похоронная все подпутала. Лошадь на четырех ногах и то спотыкается! Ошиблась!..

— Ошибка ошибке рознь. Ты проявила жестокость к человеку, находившемуся рядом со смертью ради тебя и наших детей!

— Что делать, совершила необдуманный шаг.

— Думала, погиб? — Лицо Губкина скривилось от боли. — А я вот всем смертям назло выжил! — ожесточившись, произнес он. Отстранил ее и, плачущую, обессиленную, усадил на диван, а сам подошел к детям. Они безмятежно спали. Дочурка улыбалась во сне. У Георгия защемило сердце. Поцеловав спящих детей, молча взглянул на заплаканную Асю и вышел на улицу. Остановил первую попавшуюся машину, поехал к старшему брату. Встретили Георгия жена брата Анна Марковна, племянницы Вера и Зина; самого Михаила не было, он служил в Амурской военной флотилии. Проговорили до рассвета. Утром все отправились к жене брата Василия. Открыв дверь, Алевтина побледнела: настолько Георгий в военной форме был похож на Василия. Слезы невыплаканного до сих пор горя безудержно полились по ее щекам. Георгий подробно рассказал, как со своим батальоном ворвался в район Науместиса, как безуспешно искал могилу брата.

Галя во все глаза смотрела на дядю и внимательно слушала его. Она заметно подросла и ко всему окружающему относилась не по возрасту серьезно. Ей было очень жаль убитую горем приемную мать. Она привыкла к ласке и сердечности Алевтины. И даже казалось, что роднее ее нет никого на свете. Временами Галя боялась представить, как она поступит, если найдется мать…

В этот же день Георгий Никитович поехал в родное село Семидомку. Дорога ему была знакома, он знал каждый крутой поворот. Ехали около полутора часов. Впереди между деревьями замелькали строения Семидомки. Домов было много, что никак не соответствовало названию. В середине села в листве трех развесистых берез утопал домик Губкиных. Эмка круто повернула и остановилась у самых ворот. Мать во дворе доила корову. Увидев легковую машину у ворот, она приподнялась и стала всматриваться в человека, выходившего из машины. Не может быть! Ведь это ее Георгий… Ведро выпало из рук, молоко разлилось. Евдокия Тимофеевна стала медленно оседать на землю. Подбежавший Георгий успел подхватить мать, бережно прижал ее к себе.

— Ох, сынок, отец не дожил до счастливых дней, вот бы порадовался!

Материнские слезы всколыхнули память Георгия. Все вокруг было таким знакомым, родным. Из трех березок, посаженных отцом под окном, самая большая наполовину засохла. «Видать, доживает свой короткий век», — подумал он. Отца Георгий любил, знал, что у него была язва желудка, а какое питание в пору военного лихолетья? Получив тогда письмо из дому, извещавшее о смерти отца, Губкин среди сотни смертей однополчан не так остро пережил утрату родного человека, но сейчас почувствовал безысходное горе. Он знал, как много трудился отец, не щадя своего здоровья. Работал от зари до зари. Большую семью и раньше нелегко было прокормить, а в годы войны это было не каждому под силу.

Грустные раздумья сына прервала мать:

— Сыночек, царство ему небесное… Ну а ты как? Какими судьбами?

— Милая мама, все дороги ведут к своему началу.