Товарищ комбат

— Разрешите мне сердечно поздравить вас с высокой наградой! — подполковник пожал ему руку. — Командование госпиталя по этому случаю решило устроить торжественный ужин. Кого бы вы хотели пригласить? С нашей стороны будут главный врач, главный хирург — известный вам подполковник Четверяков, парторг госпиталя и я.

— Спасибо. Вам и без того забот хватает, — растерялся Губкин.

— Что вы, что вы! — замахал руками подполковник. — Больному нашего госпиталя присвоено звание Героя Советского Союза! Это большая честь для нас.

— В таком случае, еще раз огромное спасибо за внимание и заботу. Вместе со мной на излечении находится командир минометной роты моего батальона капитан Парскал. Хотелось бы, чтобы он был приглашен. — Губкин помолчал и тихо добавил: — Ну и медсестра Собкова.

Вечером состоялся торжественный ужин. В кабинете главного врача сдвинули на середину столы, накрыли их белыми простынями. Откуда-то появились цветы. Пригласили баяниста.

Заместитель начальника госпиталя по политической части зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР. Баянист заиграл туш. Все зааплодировали. Главный врач госпиталя поздравил Губкина и пригласил всех к столу.

Начались тосты. Провозгласив здравицу в честь героя, начальник госпиталя подполковник Журавлев прослезился. Недавно он потерял сына: командир артиллерийского дивизиона капитан Журавлев неделю назад умер на операционном столе в другом госпитале. Потом поднялся Губкин.

— За здоровье славных тружеников в белых халатах! И в лице подполковника Четверякова — за хирургов, за ваши золотые руки, — сказал он. — Низкий поклон вам!

В этот вечер в адрес Георгия было сказано столько хороших теплых слов, что ему стало даже неловко. Он с облегчением вздохнул, когда кто-то предложил спеть песню. Все дружно подхватили:

Все, что было загадано,
В свой исполнится срок, —
Не погаснет без времени
Золотой огонек.

Затем баянист заиграл вальс. Георгий и Муза медленно закружились, молча глядя в глаза друг другу. Все любовались красивой парой…

За окнами госпиталя безмятежно засыпал Каунас. Главный проспект города лежал в лучах лунного света. Воздух был голубым и прозрачным, а небо темно-синим. Георгий с Музой оказались в городском парке. Счастье переполняло их. Муза чувствовала в себе необыкновенную легкость, ей было хорошо идти рядом с Георгием, опираясь на его руку. Вот так бы и шагала с ним всю жизнь. С волнением она слушала его, не отводя влюбленных глаз с немного усталого и радостного лица Георгия.

— Дорогой мой… счастье мое! — шепотом проговорила Муза, ласково прижимаясь к нему. Георгий, охваченный ликованием, нежно поцеловал ее и подхватил на руки.

— Нет, нет, Георгий! — запротестовала она. — Пожалуйста, не надо!

— Милая моя, — сказал он, продолжая целовать ее.

— Георгий, не надо! — в ее голосе прозвучала неуверенная мольба. — Это невозможно!

— Муза, дорогая моя, — голос его зазвучал серьезно и взволнованно. — Я не могу без тебя.

Она молча и доверчиво посмотрела ему в глаза, и в ее взгляде было столько нежности и любви, что все прежние сомнения рассыпались в прах.

В эту ночь они поняли, что их связывает нечто большее, чем дружба. Надолго запомнился им этот парк, и теплые слова, которые они говорили друг другу, и та счастливая звезда, которая им светила!

Часть четвертая. ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИЛСЯ

1

Молодость брала свое. Здоровье Губкина шло на поправку. Осколок, оставшийся в груди, будто затаился и пока не беспокоил.

В госпитале время тянулось медленно, дни походили один на другой. В конце апреля установилась теплая солнечная погода. Однажды Губкин проснулся на рассвете, выглянул в окно. Над Неманом поднимался туман. Сквозь толщу тумана пробивались паровозные гудки, доносился стук колес. Эти звуки тревожили Георгия, вызывая смутное беспокойство.

После завтрака, по праву ходячих больных, Губкин вместе с Парскалом вышли из госпиталя и направились на станцию, глубоко вдыхая чистый, пахнущий весной воздух. Мимо них прогрохотал состав с пушками и автомашинами на платформах. Через полчаса у перрона остановился новый состав. На открытых платформах громоздились повозки, тюки сена. В товарных вагонах сидели солдаты. По всему чувствовалось, что едут бывалые фронтовики. У многих на груди сверкали ордена и медали. Губкину и Парскалу странной показалась переброска боевых частей с фронта в тыл. Попытались разузнать, куда следует эшелон, но никто толком ничего не сказал. Они уже собрались уходить, как вдруг чья-то тяжелая рука опустилась Губкину сзади на плечо. Вздрогнув от неожиданности, он резко повернулся. Перед ним стоял подполковник Владимиров, начальник оперативного отделения дивизии. Обрадованный встречей, тот потащил Георгия к стоявшему рядом пульмановскому вагону.

— Это же наша дивизия подошла! Не узнал? — возбужденно говорил Владимиров. — После тебя пополнение прибыло. Много новых солдат и офицеров.