Товарищ комбат

Выждав момент, когда танк забрался на пригорок и подставил борт, Губкин метнул гранату. Она взорвалась, не долетев до цели. «Тигр» продолжал надвигаться. Отчаяние и ярость охватили Георгия. Высовываться из окопа уже было нельзя — гитлеровцы подстрелят как куропатку. Значит, надо выждать, подчинить нервы разуму. На Губкина уже дохнуло раскаленным металлом, рев мотора и скрежет гусениц заставили вдавиться в дно траншеи. Но о смерти он не думал. Надо выждать. Сзади у танка броня тоньше, там мотор, топливный бак.

«Тигр» двигался медленно, видимо опасаясь мин. Лязг гусениц болью отдавался в голове Губкина. Стиснув зубы, он вытащил новую противотанковую гранату и терпеливо ждал. Секунды казались очень длинными, мучительно томительными.

С бруствера посыпалась земля, стало темно — танк с ревом накрыл траншею. Георгий ощутил каждый падающий комок земли. Не поднимая головы, он увидел, как посветлела стенка траншеи — «тигр» перевалил на другую сторону. Удушливый запах машинного масла и гари ударил в нос и подбросил Губкина, словно пружиной. Он вскочил, с силой швырнул последнюю гранату под днище «тигру» и метнулся в сторону, вниз.

Грохнул взрыв…

Еще одну «пантеру» подбила батарея Махмудова. И хотя вражеским танкам все же удалось пройти первую и вторую траншеи, навстречу им был выдвинут армейский противотанковый резерв, который сумел отбить атаку противника.

Смолкли орудийные залпы, казалось, время остановилось — выдохлось после трудного дня, покорилось и замедлило свой бег. Губкин и Махмудов потеряли счет времени. Часы, дни и ночи слились в единый бесконечный поток. Оглохшие, черные от гари и пыли, люди едва держались на ногах. Продлись бой еще хоть полчаса, оставшиеся в живых бойцы упали бы от изнеможения. Но противник тоже выдохся.

Теплые июльские сумерки опускались на землю, перепаханную снарядами и бомбами. Теперь она уже не вздрагивала от взрывов, а только местами дымилась, напоминая о недавней битве.

Тишину нарушил телефонный звонок.

— Губкин, доложите, какие потери! — прозвучал в трубке бас капитана Мельниченко.

— От роты остался один взвод, — тяжело вздохнул старший лейтенант.

— А сколько подбили вражеских танков?

— Восемь! — ответил Губкин.

— Артиллеристы доложили, что они подбили пять.

— Сержант Семаренко с отцом подбили три танка.

— Значит, три танка подбили твои солдаты противотанковыми гранатами. Так, что ли?

— Так точно!

— Сколько уничтожили гитлеровцев?

— На нашем участке похоронная команда насчитала сто семьдесят.

— Это почти в три раза превышает наши потери! Подготовьте представления к правительственным наградам на отличившихся. Кстати, как фамилии тех, кто подбил вражеские танки?

— Ефрейтор Черненко, рядовой Насреддинов.

— Это тот самый Насреддинов, которого хотели отправить в штрафную роту?

— Тот самый.

— Как только выйдем на доформирование, напомните, предоставлю ему отпуск в Ташкент.

— Товарищ капитан, он погиб в этой схватке с вражескими «пантерами».

— Жаль героя! — с сожалением сказал Мельниченко. — Как фамилия того, который подбил третий вражеский танк? — Губкин молчал. — Я спрашиваю, кто подбил третий? — требовательно прозвучал голос комбата.

— Третий подбил я, — сказал Георгий.

— Вас тоже представляю к правительственной награде, — спокойнее сказал Мельниченко.

— Меня не обязательно, а вот Насреддинова прошу посмертно наградить орденом Отечественной войны.

— Посмотрим, может, наградим его орденом Красного Знамени.

— Прошу вас представить его к ордену Отечественной войны! По статуту лишь этот орден можно выслать родным погибшего воина. А он будто чувствовал свою гибель, просил накануне, если что случится, написать письмо матери.

11 июля в комфортабельном салон-вагоне штабного поезда, в котором размещался командный пункт группы армий «Юг», на запасном пути в лесу в районе Черного Лога начальник оперативного отдела подполковник Шульц Бюттгер докладывал Манштейну:

— Господин фельдмаршал, наступление войск оперативной группы Кемпфа захлебывается. 3-й танковый корпус столкнулся с вновь прибывшими танковыми бригадами русских. Следует принять срочные меры, чтобы перебросить в распоряжение Кемпфа 24-й танковый корпус из района Донбасса.

Манштейн не поверил:

— Бюттгер, интуиция меня не обманывала еще ни разу. Кемпф разгромил оперативные резервы русских. Теперь же вводом своего второго эшелона должен опрокинуть их недобитые дивизии.

— Боюсь, что это ему не удастся, русские ввели в сражение новую танковую армию.

— Генерал Буссе, ваш шеф, утверждает, что танки не летают, и в радиусе трехсот километров он исключает наличие дополнительной танковой армии у русских. Против групп армий «Центр» и «Юг» русские бросили в сражение около двух тысяч танков, все до последней машины. А как вам известно, господин Бюттгер, танки не грибы, они не растут так быстро!..