Товарищ комбат

Временами от грохота и скрежета металла закладывало уши. Армада вражеских танков двигалась с интервалом двадцать пять — тридцать метров. В двухстах метрах за «королевскими тиграми» шли «фердинанды», за ними средние танки, следом бронетранспортеры… Казалось, что этой грозной стальной лавине нет конца.

Губкин ободряющим взглядом окинул бойцов и заметил, как Насреддинов, словно загипнотизированный, стоял на правом колене, следя за танками расширенными от ужаса, черными как угли глазами. Карабин он положил на бруствер, руки бессознательно сжимали комья глины.

До танков оставалось метров двести, когда с вершины высоты взвилась красная ракета. В ту же секунду на боевые порядки гитлеровцев обрушился шквал огня и то тут, то там заполыхали «тигры» и «пантеры».

Бойцы Губкина воспрянули духом, и хваленые «тигры» горели не хуже других…

Когда дым рассеялся, за подожженными танками на левом фланге появилось еще девять. За ними двигались густые цепи солдат. «Тигры» накатывались на позиции роты. Губкин с удивлением увидел, как пожилой артиллерист, сидя на станине у одного из орудий, неторопливо раскурил самокрутку.

— Азим! — закричал Губкин командиру батареи Махмудову. — Не пора ли открывать огонь?

— Подпустим поближе…

На фронте, чем труднее становилась боевая обстановка, тем сильнее сплачивались люди и без лишних слов понимали друг друга. Сближению двух командиров подразделений способствовали общительный характер Махмудова, его обаяние, простота. Азим располагал к себе и своим безукоризненным внешним видом. На высокой и стройной фигуре ладно сидели хорошо подогнанные чистенькая гимнастерка с белым подворотничком и бриджи, заправленные в хромовые сапоги. Чисто выбритое смуглое лицо украшали коротко стриженные черные как смола волосы, чуть выступавшие из-под пилотки. На нем все было опрятно, и солдаты старались подражать ему. В батарее во всем чувствовался порядок.

…Вражеские танки с грохотом приближались, медленно вращая башнями и водя из стороны в сторону орудийными стволами.

«Вот теперь пора», — решил Губкин и дал сигнал зеленой ракетой бронебойщикам. Невдалеке оглушительно треснуло — выстрелило одно из наших орудий. Головной вражеский танк окутало дымом. «Махмудов, — догадался Губкин. — Молодец Азим, так их!» Но радоваться было рано: идущий следом «фердинанд» двумя снарядами накрыл то место, откуда стреляла пушка Махмудова. В ответ сзади ударило наше тяжелое орудие. Башня переднего танка отлетела в сторону. Губкин, связавшись по телефону с батареей Махмудова, с радостью узнал, что Азим жив. Он успел откатить пушку в укрытие. Снаряды «фердинанда» разорвались на пустом месте. Вскоре Махмудову удалось перебить гусеницу еще одного танка, и тот завертелся на месте.

На ротный опорный пункт Губкина за «тиграми» наступало более двухсот фашистов. Командир батареи прибежал к Губкину.

— Чего ждешь? Видишь, сколько их? — задыхаясь крикнул он. — Открывай огонь! С танками мы не справимся, если на мои позиции прорвется пехота!

— Не спеши, Азим, прежде времени раскрывать наши огневые точки.

Не отрывая взгляда от изрытого воронками поля, по которому двигались немцы, Губкин подождал еще немного и подал сигнал пулеметчикам отсечь пехоту. Несмотря на шквальный огонь, гитлеровцы рвались вперед. Губкин выпустил красную ракету. Это был сигнал открыть огонь из всех видов стрелкового оружия.

Немцы, не считаясь с потерями, приближались. Их шестиствольные минометы усилили огонь. В траншеи градом летели осколки. Губкину пылью засыпало глаза. Невдалеке застонал раненый командир взвода лейтенант Пырьев.

— Образцов, — позвал Губкин, протирая глаза, — где ты? Окажи помощь лейтенанту!

Но ординарца рядом не оказалось: он побежал в блиндаж за противотанковыми гранатами. Тогда Губкин сам на ощупь пробрался к Пырьеву:

— Что с тобой, лейтенант?

— В левую лопатку садануло!

Превозмогая режущую боль в глазах, Губкин осмотрел командира взвода:

— Осколок там у тебя торчит. Кто-нибудь есть рядом?

Ответа не последовало; грохот боя заглушал все вокруг. Из-за поворота траншеи выскочил запыхавшийся Образцов. Губкин узнал его по тяжелому топоту.

— Давай сюда, — позвал старший лейтенант. — Окажи Пырьеву помощь!

Пока Образцов бинтовал Пырьева, Губкин промыл глаза водой из фляги ординарца, но видел все еще плохо.

— Образцов, залегли немцы или нет?

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Поднялись в «психическую», гады, в полный рост прут.

Наконец Губкину удалось промыть глаза, и он схватил бинокль. Взгляд его задержался на новичках второго стрелкового взвода. К радости и удивлению Губкина, на своем участке они вынудили врага залечь. Молодые, еще необстрелянные бойцы выстояли, не отступили ни на шаг!

В окулярах бинокля один за другим возникали танки с крестами на бортах. Под одним из них взметнулось пламя — «тигр» попал на минное поле. На какие-то секунды пять вражеских машин остановились, затем две из них с противоминными катками устремились к нашим позициям. Остальные поначалу прикрывали их огнем из пушек и пулеметов, а потом, ведя прицельный огонь на ходу, двинулись следом.