Товарищ комбат

Впереди послышалась немецкая речь. Сколько немцев, определить было трудно. Комбат через пленного, знающего русский язык, скомандовал остальным: «Всем лечь лицом вниз. Тот, кто поднимет голову, будет расстрелян!»

Губкин подозвал переводчика и потребовал от него, чтобы тот сообщил гитлеровцам, двигающимся навстречу, что русские впереди, сзади — повсюду — и они, немцы, окружены. Если сделают хоть один выстрел, все будут уничтожены.

Переводчик что-то надрывно закричал, в ответ с противоположной стороны тоже раздались крики. Все с нетерпением ждали исхода переговоров, но оружие держали в готовности. Несколько напряженных минут комбату показались длительными. Он пристально всматривался в сомкнувшуюся перед ними чащу леса.

Наконец впереди показались гитлеровцы в мундирах мышиного цвета. Двигались они рывками, испуганно озираясь по сторонам. Замелькали лица, заросшие щетиной. Фашисты выглядели как затравленные звери. Когда подошли совсем близко, Губкин заметил, что они вовсе не похожи на людей, желающих сложить оружие. Карабины, автоматы держат наперевес, вот-вот готовы пустить их в ход. Худшее предположение комбата подтвердилось. Идущий вперед немец нажал на курок и наповал сразил бойца из расчета ПТР.

Тут же раздался ответный выстрел: напарник погибшего выстрелил в фашиста из противотанкового ружья. Тяжелая пуля, рассчитанная на поражение брони, отбросила гитлеровца, автомат его отлетел в одну сторону, каска — в другую и повисла на сучьях. Наши бойцы, не дожидаясь команды, открыли огонь.

Лес закипел от суматошной оглушительной стрельбы. Гитлеровцы не выдержали и отступили. Костин, заметив нервозность в действиях комбата, отозвал его в сторону:

— Обстановка сложная, капитан! Давай вместе обсудим ситуацию.

— Товарищ младший лейтенант! — Губкин сознательно сделал ударение на последнем слове, пытаясь поставить этим некий незримый водораздел между собой и замполитом.

Костин понял, что задел самолюбие комбата, и замолчал.

Немного поостыв, Губкин первым нарушил паузу:

— Чем недоволен, комиссар?

— Всем доволен. Только ты, брат, суетиться начал. Не надо этого делать. Твои роты ведут организованный бой. Сигнал зеленой ракетой не подают. Значит, в помощи не нуждаются.

— За совет тебе, замполит, спасибо! — спокойно сказал Губкин. — Но я считаю, что нам надо как можно скорее соединиться со своими ротами.

Разговор комбата с замполитом прервал начальник штаба. Он сообщил, что батальонные разведчики задержали старика, который назвался местным жителем.

«Если он на самом деле из этих мест, то выручит нас, выведет в обход немцев по заболоченным участкам, напрямик к Витебскому шоссе», — подумал комбат.

Но могло быть и иначе. Одинокие немецкие солдаты, случалось, тоже переодевались в гражданское, мог попасться и переодетый диверсант. Комбат потребовал, чтобы старика доставили к нему.

— Столько прошли и ни одного местного жителя, кроме вас, отец, не встретили.

— Все в партизанах, сынок!

— Так уж вся республика в партизанах?

— Вся, от малого до старого, за исключением тех, кого гитлеровцы в неволю угнали, и тех, кто уже никогда не вернется. Отсюда недалеко, в двух верстах, — махнул он рукой в сторону, — фашисты расстреляли несколько сот невинных детей, женщин и стариков. — Он смутился под пристальным взглядом капитана и добавил: — Я сам чудом спасся! Потом фашисты сложили трупы штабелями вперемежку с бревнами, но разжечь не успели, Советская Армия подошла. Если бы вам на сутки раньше! — тяжело вздохнул старик и смахнул слезу.

— Сочувствуем вам, отец, за все сполна отомстим фашистам! — Губкин уже не сомневался в правдивости его слов.

— Пришли бы пораньше, моя старушка и внук остались бы живы, а вот теперича никогда их не увижу.

— Значит, места эти знаете?

— Как не знать? Всю жизнь тут прожил. — Старик обиженно покачал головой.

— Сможете нас вывести по заболоченному участку на Витебское шоссе? Там мы дадим гитлеровцам прикурить! — Губкин посмотрел по карте, где примерно находятся его подразделения.

— Смогу, конечно!

И снова в душу Губкина закралось сомнение — уж больно молодо выглядел старик: ровные белые зубы, ни одной морщинки на лице. Если сбрить давно не стриженную рыжую бороду, окажется, что он ненамного старше Губкина…

— Служба есть служба, отец. Поэтому должен предупредить, что за малейшую попытку подвести или отклониться от заданного маршрута по закону военного времени расстреляю!

— Нас, белорусов, дюже много фашисты постреляли. А своих я не боюсь, — голос у старика задрожал.

— Ну коли так, то в путь!.. — Губкин пожал старику руку: — И зла не таи на меня.

Штаб батальона направился за проводником в обход немцев. Следом за ними двинулась колонна пленных, охраняемая стрелковым взводом. Лес пошел сырой, заболоченный. Неожиданно из зарослей показались мокрые и грязные командир третьего батальона и его ординарец. Увлекшись захватом пленных, Семиколенов потерял управление батальоном. Пленным удалось захватить штаб батальона, в их руки попали важные документы. Только командиру с ординарцем удалось спастись бегством.