Товарищ Миша

Тяжеловато городскому жителю двадцать первого века сооружать шалаш, если он никогда его не строил. Возился долго. Особенно сложным оказалась работа топором. Заостряя колья, чуть не рассёк ногу.

— Не приходилось работать топором? — услышал Мишка слабый голос лётчика.

— Так получилось. Городской я.

— Топорище перехвати поближе к топору. Вот, проще ведь?

— Угу, — буркнул Мишка. — Тебе надо раны обработать и перевязать.

— Умеешь?

— Не приходилось, — ответил Мишка со вздохом.

— Странный ты какой-то. Ничего не умеешь, брюшко висит. Ты откуда такой взялся?

— Из хозвзвода. Помощник повара. Только готовить я не умею, — Мишка покраснел до такой степени, что лётчик больше ничего не стал у него спрашивать.

После долгого пыхтения, неудачных попыток и элементарных ошибок, Мишка, прислушиваясь к советам лейтенанта, всё-таки сооруди нечто наподобие шалаша. Брезент пришёлся кстати, прикрыл необычное сооружение, возведённое руками городского жителя из будущего.

— Медсестру бы сюда, — пробурчал лётчик, оглядывая раны на ногах.

— Зачем тебе баба, если ты ранен? — спросил, забывшись, Мишка.

— Слушай, боец, за языком следи. Медсестра бы уже раны прочистила, забинтовала.

— К своим выйдем тогда…

— Фронт далеко. А раны могут загноиться и гангрена. И отлетался тогда доблестный сталинский сокол Миша Воронин.

— Так тебя тоже Миша зовут? — удивился Пананин, ведь ему в мыслях не пришло спросить имя у лейтенанта.

— И ты, Миша? Тёзки, значит. Еда-то у тебя, тёзка, есть?

Мишка молча подтащил вещмешок и поставил рядом с лейтенантом. Поищи там. Это с грузовика забрал. И у меня в вещмешке шмат сала есть. Вот ножик. Я пойду в воды свежей в ручье наберу.

— Слышь, тёзка, а ты не дезертир? — глаза лейтенанта стали жёсткими и колючими.

— Был бы дезертир, не возился бы с тобой, — отмахнулся Мишка. — Наших, кого убили, кто убежал, а я вот.

Жевали молча. Даже друг на друга не смотрели. Солнце постепенно клонилось к закату. Мишка уже который час ломал голову, пытаясь вспомнить, как и что делали герои «попаданцы» в прочитанных книгах. Вот только в отличие от них, Мишкина память не желала ничего вспоминать. Какие-то неясные обрывки носились в голове, но выловить их, а тем более сопоставить, оказалось делом бесперспективным.

— Что думаешь делать, боец?

Мишка повернулся на голос и вздохнул.

— Что с тобой, что без тебя, я к линии фронта не выйду. Тут решение только одно.

— И какое? — насторожился лейтенант.

— Организовывать партизанский отряд и бить фашистов в тылу. Глядишь, и нашим легче будет воевать.

Лётчик заинтересованно посмотрел на Пананина.

— Как ты это себе представляешь?

— Пока не знаю, — густо покраснел Мишка и резко встал. — Пойду, пройдусь по округе. Наган держи рядом. Только меня, как приду, не грохни.

Лётчик засмеялся.

— Чего тут смешного? Пароль — повар, ответ — топор.

Лейтенант опять засмеялся и закашлялся.

— Ты хоть и командир, а порядок должен знать, — обиделся Мишка.

— Добро, боец, — с трудом ответил лейтенант, став серьёзным.

Пананин взял карабин, поправил кобуру с наганом, насупившись, побрёл в сторону брошенного грузовика.

К полуторке он вышел в стороне от места встречи с лётчиком. Из кустов долго наблюдал за обстановкой, а затем побрёл вдоль опушки, изучая местность. Лес длился далеко. Дорога змеилась через поле и хорошо различалась с опушки. Немецкие бомбардировщики опять потянулись на восток, тяжело урча, с набитыми бомбами брюхами. Мишка боялся нарваться на немцев и осторожничал, шёл медленно и полагался на слух. Карабин постоянно держал в руках. Когда он уже решил возвращаться, услышал стрельбу. Недолго думая, рванул на звуки выстрелов.

На дороге стоял вражеский мотоцикл. Пулемётчик высаживал ленту по опушке соседнего леса. Оттуда изредка звучали винтовочные выстрелы. Чуть разобравшись и осмотревшись, Мишка заметил ещё один мотоцикл, который заезжал к лесу сбоку. А потом ещё сообразил, что стрелок находится в кустах, которые в нескольких метрах от опушки. Значит, уйти тому не дадут. В лесу не скроешься.

Мишка пробежал как можно ближе к ближайшему мотоциклу, присел на колено, прицелился и выстрелил. На удивление пулемётчик замолчал, а немец, который находился за рулём, посмотрел на своего товарища и начал медленно оборачиваться в сторону Мишки. Второй выстрел и водитель упал грудью на руль. Мишка бежал к мотоциклу и никак не мог поверить, что убил двух врагов всего двумя пулями.

Второй мотоцикл уже заехал в тыл стрелку. Мишка отодвинул убитого пулемётчика, и лёжа прямо поверх коляски, дал очередь в сторону немцев. Те быстро сообразили, что силы изменились, свернули в сторону и прикрываясь кустарником, исчезли из виду.

Мишка, глядя на трёх уезжающих врагов, вдруг сообразил, что и этих, убитых, тоже должно быть трое. Он вскинул карабин, оглядывая поле боя. Третий немец лежал у самой дороги в траве, с пробитой головой, что было видно издалека. Всё-таки стрелку удалось поразить одну из целей.

— Ну и кто ты такой? — спросил красноармеец, медленно подходя к Мишке с винтовкой наперевес.