Товарищ мой

Я был бы рад не помнить горе,
Смотреть с улыбкою вперед,
Но память о парламентере
Мне днем и ночью сердце жжет.

Его Остапенкою звали,

Он был в пехоте капитан.
Друг друга раньше мы не знали,
Шли по дорогам разных стран.

Но этот образ помню свято.

Так наши судьбы сплетены,
Как будто потерял я брата
Тогда, в последний год войны.

Под Будапештом окруженным

Стояли русские бойцы.
Там чьи-то матери и жены,
Там чьи-то дети и отцы.

И чтоб остались живы люди,

Туда, где притаился враг,
Остапенко идет по Буде,
Подняв не красный — белый флаг.

Идет спокоен, безоружен,

С открытым молодым лицом.
Он тоже сыном был и мужем,
И не успел он стать отцом...
Упал на камень мостовой
С пробитой русой головой.

...Он встал над виллами окраин,

На стыке города и гор,
Венгерским скульптором изваян,
Советский наш парламентер.

И символом всего живого

Стоял у мира на виду,
Но должен был погибнуть снова
Здесь в пятьдесят шестом году.

Над этой безоружной бронзой

Глумился оголтелый сброд...
В последний раз взглянув на солнце,
Упал герой лицом вперед.

Пусть каждый день

И час мой каждый
Проверит мужеством своим
Парламентер, сраженный дважды,
Что и сейчас непобедим.

Наш честный путь тяжел, но ясен,

Враги стреляют в нас в упор,
Пусть белый флаг от крови красен,
Но вновь встает парламентер.

Навстречу заревам зловещим

На берегах далеких рек
Идет спасать детей и женщин
Бессмертный русский человек.

1957

ДУНАЙ

Для меня неожиданно ново,
Что Дунай не совсем голубой,
А скорее он цвета стального
И таков при погоде любой.

Лишь апрельская зелень сквозная

Отражается в темени вод.
Мимо пляжей и дач по Дунаю
Самоходная баржа плывет.

Вижу трепет советского флага

Над осевшею низко кормой.
Ровно дышит река-работяга,
Не замерзшая прошлой зимой.

Очень ласково, тихо и мирно

Борт смоленый ласкает волна.
«Что везешь из дунайского гирла?»
«Золотистые тонны зерна».

От избытка мы делимся, что ли,

Или русским нужны барыши?
Нет! Слилось ощущение боли
С широтою советской души.

Пусть враги за кордоном клевещут,

Отравляя эфир и печать.
Есть в семье очень сложные вещи,
Только братья их могут понять!
Мы дружить не умеем иначе,
Не бросаем на ветер слова!

...Слева, справа — нарядные дачи,

Берега, берега, острова,
Санаториев белые крылья
И мячей волейбольных полет...

Что поделать со страшною былью?

Пусть скорее быльем порастет!

...А на барже матросская женка

Что-то тихо поет про свое,
На мешки примостила ребенка
И в корыте стирает белье.

1957

СЛОНЫ