Товарищ мой

Светало. Светало. С рассветом
Пошли боевые рассказы.

— Ну, как рассказать вам об этом?

Все было согласно приказу:
Я девять чужих самолетов
Огнем истребительным встретил,
Как в Северной школе пилотов
Учили меня в тридцать третьем.

— Однако, — сказали танкисты, —

Пилоты не очень речисты.
Сейчас для рассказа мы слово
Дадим лейтенанту Смирнову.

Светало. Светало. Светало.

На клумбах дышали растенья.

— Вдруг гусеница отказала,

Когда мы пошли в наступленье.
Тогда с молотком и наганом
Я вылез наружу из башни.
Стоять под огнем ураганным,
Наверное, все-таки страшно!

Сменил я разбитые звенья,

Как в танковой школе учили.
Мы снова пошли в наступленье
И нашу пехоту прикрыли.

Пилоты сказали: — Танкисты,

Вы тоже не очень речисты.
Наверное, только поэту
Прославить историю эту.

— Танкисты и летчики! Все мы

Умеем рассказывать плохо,
Но кровью и сталью эпоха
Бессмертные пишет поэмы.

...Светало. Светало. Светало.

В туман уходили дороги,
И синяя лампа горела
На случай воздушной тревоги.

1938

«Среди суровых будничных тревог...»

Среди суровых будничных тревог
Москву я вижу и бульвар в сиренях.
О чем ты замечталась? Ветерок
Читает книгу на твоих коленях.

Камчатку я узнал и Сахалин,

Летал в тайгу, в туманном небе канув,
Я видел сверху синеву долин
И сумрачные кратеры вулканов.

Здесь все тобой, здесь все Москвой живет,

Здесь все полно мечтою о желанном —
Подводной лодки осторожный ход
И самолет над Тихим океаном.

Так, значит, грустью надо пренебречь

И стать, как пограничник, терпеливой.
Ведь расставанье создано для встреч,
И за отливом будет час прилива.

1938

КОМАНДИР

В гору бегом, через речку вброд
Повел лейтенант свой стрелковый взвод.
Сердце стучало: скорей, скорей!
Шли под навесным огнем батарей.
Взмокла одежда, песок у глаз, —
Шли в наступление в первый раз.
Возле морщинистых старых скал
С пулей в груди лейтенант упал.
Тогда отделенный крикнул:
«За мной!» —
И взвод поднялся живой стеной.
Ползли, бежали, карабкались, шли.
Рядом взлетали столбы земли.
Тут отделенный на землю лег,
Поднялся на локте, но встать не смог.
С каждой минутою он слабел,
Стал, словно бинт, безжизненно бел,
И увидал, как, принявши взвод,
Красноармеец вышел вперед;
Самый тихоня из всех тихонь
Крикнул: «За мной!»
Приказал: «Огонь!»
Под его командой была взята
Та неприступная высота.

1938

СЕРДЦЕ БОНИВУРА