Товарищ мой

Воет вьюга на Осколе,
По реке скользят ветра.
Говорят, сегодня в школе
Будут танцы до утра.

Хриплый голос радиолы,

Снег, летящий на порог;
Запах пудры невеселый,
Топот валяных сапог.

Танца вечная погоня

Удивительно легка,
И лежит в моей ладони
Незнакомая рука.

Вряд ли вы меня поймете

В ваши восемнадцать лет.
Я собьюсь на повороте
И один уйду в буфет,

Где, имея на примете

Платье в розовых цветах,
Вперевалку, как медведи,
Ходят летчики в унтах.

Наш отъезд назначен на семь.

Чуть светлеют небеса.
Чем же мы судьбу украсим
За последних два часа?

Только сядем по машинам

Под брезентное крыло,
Ты рукою помаши нам
Сквозь морозное стекло.

И запомни нас такими —

В перекрещенных ремнях,
Некрасивыми, родными,
С автоматами в руках.

И прости, что едем мимо,

Что в больших глазах твоих
Видим мы глаза любимых
Дальних ласточек своих.

Февраль 1942 г. Купянск

«БОРИС ПЕТРОВИЧ»

Над холодной равниною голой
Воздух рвется, как полотно.
Пролетает снаряд тяжелый,
В хате вздрагивает окно.

И комбат говорит спокойно,

На стекле отцарапав лед:
«По фашистам из дальнобойной
Не Борис ли Петрович бьет?»

И в ответ на слова комбата,

Очень тих и совсем далек,
В небе утреннем синеватом
Паровозный поет гудок.

Селянинович и Попович

Звались русские богатыри.
Богатырь наш «Борис Петрович»
Грозно стал на краю зари.

Дали это людское имя

Бронепоезду. В трудный час
Он орудиями своими
Защитит и поддержит нас.

Поезд строили в смену ночную

Паровозники-старики.
Обратились в броню стальную
Пионерские медяки.

И рубли хозяек домашних,

Что сбирал городок вдали,
Развернулись в стальные башни
И с огнем на врага пошли.

Вот он бьет изо всех орудий,

И в лощинах меж зимних сел
Узнают, улыбаясь, люди,
Что «Борис Петрович» пришел.

Пусть когда-нибудь в славную повесть

Про геройский советский век,
Громыхая, войдет бронепоезд,
Называвшийся, как человек.

1942 г.Тим

ГОРОД ВДАЛИ

Мы бинокли к глазам поднесли
И увидели город вдали.
В синеве проплывали дома,
Как огромные корабли.

Горизонт был от зноя волнист,

Слышен пуль беспорядочный свист,
«Вижу Киев», — тихонько сказал,
Вылезая из башни, танкист.

Улыбнулся устало другой:

«Ошибаешься, мой дорогой.
Это старый печальный Смоленск
Белым камнем блестит под горой».

«Что за город? Дешевый вопрос! —

Заворчал черноморский матрос. —
Как Одессы своей не узнать,
Если я там родился и рос».

Мы на запад глядели — туда,

Где сурово дымилась беда,
И, готовясь к атаке ночной,
Узнавали свои города.

1942

ПЕЛЕНГ