Ты просишь, чтоб не про войну Я написал на этот раз...Ну, что ж, попробую. Начну:Я знаю девушку одну,О ней послушай мой рассказ.Давай мечтать... Пройдет война, Замолкнет медная труба.Уедет девушка от нас.Какую жизнь найдет она,Как сложится ее судьба?Быть может, майским синим днем, Когда акации цветут,Перед распахнутым окномС веселым юношей вдвоемОна останется. И тут Увидит он, что не погас В ее зрачках огонь беды И накопились возле глаз Морщинок робкие следы.Я знаю, он не скажет ей,Но мысль жестокая мелькнет,Что горек след военных дней,Что есть моложе и стройней И юность коротко цветет.Не девушку мне будет жаль,А юношу. Когда б он знал,Как старит воющая сталь...Не знает, так поймет едва ль,Как жалок он пред ней и мал.А мы видали на Дону,Как с ношей девушка плыла.«Он ранен. Он пойдет ко дну,Не дотяну... Не дотяну...»Но дотянула и спасла.Шинель, как камень, тяжела, Ручьем течет с нее вода...Когда она бойца несла,Такой красивою была,Что не забуду никогда!Случалось быть в таких местах, Где пуля ищет твой висок.Без спроса в сердце входит страх.И вдруг, затерянный впотьмах, Услышишь женский голосок. Связистка с трубкою сидит: «Ольха... Ольха... Мой позывной». Придет на смену страху стыд,Отвага в сердце закипит,И снова мужество со мной.Навеки в памяти бойца Она прекрасна и чиста,В простых чертах ее лица Не увядает красота.Прости, я обещал тебе Не про войну вести рассказ. Но мы в огне, но мы в борьбе, И места нет другой судьбе,И песен нет других у нас.1942
ЧАСОВОЙ
Часовой стоит на мосту,Часовой стоит на посту.А бревенчатый мост бомбят По двенадцать часов подряд.«Юнкерс», воя, идет в пике, Поднимая столбы в реке.Желтым смерчем летит песок, Неба крутится колесо...Вновь летят и бомбят опять. Здесь и камню не устоять.Часовой стоит на посту,Часовой стоит на мосту.Вихрь срывает с него шинель, Но боец не уходит в щель.Он не может оставить пост,Он стоит, не согнувшись, в ростСнова блеск черно-желтых крыл. Снова «юнкерс» вверху завыл.Часовой стоит на мосту,Часовой стоит на посту.1942 На Дону