Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

Опыт проведения земельной реформы в тех местах, где останавливались войска, помог Цзян Цин лучше изучить местные обычаи и нравы, особенно связанные с бракосочетанием. Например, позже она узнала о помещике из провинции Гуандун на южном побережье, чье положение было прямо противоположным положению помещика в Сяохэ. Поскольку мужчины из этого района часто перебирались за море, число женщин значительно превышало число мужчин и внебрачное сожительство было обычным явлением. У этого помещика было несколько наложниц, и он заставлял их выполнить самые различные физические работы, к которым они не были приучены, например носить его паланкин, работать в поле. Он и не подозревал, как сильно они ненавидели его. Когда в уезде Мэйсянь провели земельную реформу, наложницы отомстили ему: по их наущению все местные жители принялись хулить и поносить бывшего помещика, и это публичное осмеяние доконало его. В конце концов, радостно сообщила Цзян Цин, каждая наложница получила в собственное владение по куску его земли.

Ⅳ

Два года продолжался их путь, и почти каждый день велись военные действия, дорогостоящие и изнуряющие. Но другого выхода у коммунистов не было — только так могли они отобрать у противника огромные территории западного Пограничного района Шэньси — Ганьсу — Нинся, а потом одержать победу и по всей стране. Везде по пути движения они устанавливали дружеские отношения с местным населением — это был единственный способ пополнять ряды своих войск. С июля 1946 по июнь 1947 года Красная армия разбила 97,5 дивизии регулярных войск гоминьдана и уничтожила 1,2 миллиона человек, входящих в состав нерегулярных войск ГМД (она говорила о Китае в целом). Она поспешила добавить, что далеко не всегда речь шла о физическом уничтожении.

С гоминьдановскими солдатами, сдавшимися в плен, нужно было проводить работу, уделяя главное внимание их идеологическому перевоспитанию. Когда бойцам Красной армии случалось лицом к лицу сталкиваться с солдатами побеждённого противника, они завязывали с ними беседы, создавали обстановку доверия, пробуждали у них «воспоминания о прошлых страданиях» (все они жили раньше в нищете и бесправии, но вместо Красной армии оказались в рядах гоминьдана). Иногда воспоминания о личных невзгодах, перенесённых в далёком прошлом, были столь тягостными, что люди плакали, чувствуя себя совершенно беспомощными и несчастными. Они умоляли позволить им присоединиться к Красной армии. Однако переход под другие знамёна давался нелегко. Долгие месяцы те, кто решился перейти на сторону коммунистов, жили в страхе, боясь, что гоминьдановцы схватят их и накажут, а может быть, даже казнят за дезертирство. Зная об этом, Цзян Цин и её политические инструкторы не прекращали работу с новобранцами при освобождении их родных деревень и городов. Разумеется, многим не хотелось нести революцию в места, где жили их семьи. В качестве побудительной меры Красная армия обещала каждому из них дать землю при проведении земельной реформы — для них это будет единственным способом отомстить своим бывшим хозяевам и особенно гоминьдану. Эти новобранцы, уверенно заявила Цзян Цин, знали не хуже коммунистов, что гоминьдан вербовал их в свою армию прежде всего обманом.

Из гоминьдановских войск дезертировали многие, но ряды Красной армии пополнялись не только из этого источника. Приходили люди и из окрестных деревень, хотя это подкрепление было немногочисленным, ибо Пограничный район Шэньси — Ганьсу — Нинся был малонаселённым. Вновь вступившие в армию проходили недельный курс политучёбы, а потом военную подготовку. Большинство вскоре стало отличными бойцами. Их притязания были невелики. Все они просили лишь выдать им военную фуражку с красной звездой, обозначающей, что «они с нами». Остальное обмундирование солдат Красной армии уже не имело такого значения: носили то, что было. Со временем численность коммунистических войск увеличивалась, и одеты бойцы были кто во что горазд. (Это воспоминание явно доставило Цзян Цин удовольствие.)