Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

Вскоре Цзян Цин вместе с друзьями начала участвовать в многочисленных шанхайских демонстрациях в поддержку дела национального сопротивления. В годовщину поразившего всех отпора, данного японцам в Шанхае мятежной 19‑й армией ГМД 18 июля 1932 года, она с одним юношей примерно её же возраста отправилась собирать деньги для армии. В пути они встречали других сторонников сопротивления, в том числе группу мужчин, которые буквально положили свои жизни на рельсы ради этого дела. Глядя на этих непреклонных людей, лежащих на железнодорожных рельсах в знак крайнего презрения к тому, что правительство терпит японское вторжение, она подумала, что кое-кто из них, наверно, бойцы Красной армии, дислоцировавшейся тогда в Центральных советских районах[44]. (Может быть, речь шла о 19‑й армии, учредившей в ноябре в Фучжоу «народно-революционное правительство». Его предложение о едином фронте с коммунистами, располагавшимися в близлежащих Центральных советских районах, было отвергнуто.)[45]

Часто участвуя в уличных демонстрациях, Цзян Цин познакомилась с тем, как они организуются. Студенческий вожак обычно без особых предосторожностей объявлял о времени и месте демонстрации. Те, кто поддерживал её, быстро прибывали, строились, выдвигали лозунги и требования и рассеивались прежде, чем полиция и переодетые полицейские могли схватить их. Оживившись при воспоминании о вызове, который молодёжь бросала властям, и её (в том числе и самой Цзян Цин) способности к героическим действиям, она несколько раз повторила, что такие демонстрации всегда проводились с риском для жизни. Но у демонстрантов не было выбора. Как ещё могли они заявить о том, что дорого им, и собирать деньги для своего дела? В таких предприятиях она и её товарищи-радикалы пользовались поддержкой Лиги левых деятелей просвещения, к которой принадлежал их либеральный покровитель Тао Синчжи и другие сочувствующие им лица.

Детальнее и надёжнее помнила она о демонстрациях в память о вторжении Японии в Маньчжурию в 1931 году (Мукденский инцидент). Для левых студентов и радикалов вообще эти демонстрации добавили волнений к и без того бурной для них осени. Тайные агенты ГМД и изменники КПК захватили видных представителей Коммунистического союза молодёжи и заявили, что те — «их люди». Преисполненные решимости не превратиться в «пешек врага», эти принесённые в жертву члены союза поклялись, что лучше умрут за своё дело, чем струсят и останутся в живых. В открытом противоборстве они выкрикивали хором: «Лучше разбить нефрит, чем сохранить черепицу!» (сопротивление любой ценой) и «Левое лучше правого!» Как Цзян Цин ни восхищалась ими, их пример напугал её. После этого она избирала демонстрации более рассудительно, сказала она.

Она решила вновь попытаться установить связь с подпольной партийной организацией. Разумеется, её замысел — влиться в ряды участников массовых демонстраций в память о Мукденском инциденте — был рискован, но она надеялась привлечь внимание некоторых благожелательно относящихся к ней членов партии и произвести на них впечатление своей беззаветной преданностью коммунистическому делу. И это удалось! Её рассчитанное поведение во время демонстрации покорило кого-то из руководителей, и тот сделал ей знак подойти к нему и поручил ей возглавить колонну.

Теперь, в авангарде, её ждали дальнейшие испытания. Один из руководителей демонстрации попросил её понаблюдать за двумя работницами, только что присоединившимися к демонстрантам. Она сразу же увидела, что до тех пор никогда не встречала их. (Здесь она передала свои первоначальные впечатления откровеннее, чем обычно.) С удивлением она обнаружила, что эти работницы одеты гораздо лучше её. Как такое могло быть? Очевидно, их не отягощали семьи, им никого не нужно было содержать. Собственное её положение было иным. (Она не разъяснила, что хочет этим сказать, и остаётся догадываться, имела ли она в виду, что содержит мать, мужа, любовника или просто товарищей.) Хотя сама она одевалась не нарядно, но всё же лучше, чем обыкновенная работница. Как актриса и студентка, она не следовала пролетарской моде — даже по политическим соображениям. И всё же людей, которые задавали тон на этой демонстрации, не оскорбляла её театральная внешность, какой бы диковинной она ни была в той обстановке. Ведь, в конце концов, они выбрали её лидером.

В середине дня демонстрации (18 сентября) Цзян Цин играла в бенефисе «Убийство детей», злободневной драме, в основе которой лежал японский фильм. Вырученные от спектакля деньги должны были пойти бастовавшим рабочим англо-американской табачной фабрики. Как всегда, имелись билеты нескольких классов. Обычно билеты стоили всего по 20—30 центов, а дорогие — по 5—10 юаней. Поскольку не все билеты были распроданы, Тао Синчжи, неутомимый покровитель труппы, скупил дорогие билеты только ради поддержки актёров и дела рабочих.