Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

9 июня, в день их прибытия в Тяньцзувань, стоял сильный туман. Разведчики немедленно отправились проверить, не обнаружил ли их противник. Противника поблизости не оказалось, и они прожили здесь неделю. Это время не ушло впустую: его посвятили изучению жизни и экономики местной общины в целях подготовки будущей земельной реформы. Цзян Цин выполняла самые разнообразные обязанности, работая среди населения; ей даже пришлось причёсывать длинные спутавшиеся волосы больной женщине.

В Тяньцзувани огромные земельные площади принадлежали семи помещикам. Общаясь с местными жителями, Цзян Цин получила представление об отношениях между помещиком и арендатором. В них было много своеобразного. Например, наёмный работник мог получить 90 му земли для обработки[217], но обработать её не мог, не имея ни плуга, ни других сельскохозяйственных орудий. Для всех, кроме помещиков, жизнь здесь была невыносимой.

Летом 1947 года, когда противник сражался, «словно слепец», все военные действия осуществлялись под руководством Председателя. Прежде всего, он командовал собственными войсками, а кроме того, и войсками противника[218]. «Трусливая натура» гоминьдановцев обернулась для них потерями и неудачами, особенно во время переходов. Если Красная армия оставалась в низинах и отдыхала в пещерах деревенских жителей, то противник, «заячье сердце», разбивал лагеря только на вершинах гор, считая, что там он будет недосягаем. Однако, по иронии судьбы, холодный и влажный горный воздух вызывал у многих приступы ревматизма, что снижало манёвренность войска и его моральное состояние. Именно учтя это, коммунисты и не стали делать привалы на большой высоте. Кроме того, руководители считали, что крайне важно поддерживать контакты с местным населением и проводить среди него агитацию.

Шли месяцы, и народные симпатии всё больше переходили на сторону Красной армии. Люди знали, например, что, если приближается отряд красных, а в нём несколько конных и виден свет нескольких фонарей,— значит, в отряде находится Председатель Мао. Чтобы защитить его от вражеских агентов или противников красных в своей среде, люди называли его не Мао, а «та» — «он». И их сторонники сразу понимали, о ком идёт речь. Если же кто-нибудь у них спрашивал, знают ли они что-либо о месте пребывания красных или Председателя Мао, они отказывались отвечать и сердились. Они помогали хранить «нашу тайну»,— сказала она[219].

По стратегическому плану, продолжала Цзян Цин, ЦК должен был оставаться на западе, а основные силы — двигаться на восток, чтобы отвлечь внимание противника от руководителей. Центральный корпус охраны выслал небольшой отряд к югу от Аньчжая, местности, хорошо известной Цзян Цин, так как она раньше посещала расположенный неподалеку Хэцзялунь. Один товарищ из этого маленького отряда тоже хорошо знал район Аньчжая и сумел воспользоваться этим. Однажды, выполняя задание, он лицом к лицу столкнулся с несколькими солдатами гоминьдана. «Руки вверх!» — закричал он и приказал им сдаться. Властный приказ сбил гоминьдановцев с толку. Естественно, они решили, что в кустах спрятались красные, и все семеро сдались в плен. «Отличный пример военной хитрости»,— с улыбкой добавила Цзян Цин.

В те дни в деревне Хуаньсянтуань была создана реакционная организация, состоявшая из старейшин и других местных вожаков. Когда на деревню совершался налёт японских или гоминьдановских самолетов, они, вместо того чтобы побуждать народ к сопротивлению, велели людям отвешивать низкие поклоны или ложиться на землю под летающими над их головами самолётами противника. А когда не хватало пищи, они, вместо того чтобы раздавать жителям зерно, прятали его в пещерах. В революционном балете «Женский красный батальон», заметила Цзян Цин, изображён помещик Пань Батянь из реакционной организации подобного типа.

16 июня 1947 года коммунисты во второй раз прибыли в Сяохэ и оставались там примерно полтора месяца, до 1 августа. В этот период 1‑я армия (под командованием Пэн Дэхуая) столкнулась с самым грозным в то время противником — неистовой кавалерией Ма Буфана, главаря северозападных мусульман и губернатора провинции Цинхай. Вместе с родными и двоюродными братьями (среди них Ма Бунин и Ма Хунгуэй) он возглавлял клан, объединявший «помещичью буржуазию». Очень богатые и влиятельные, они были известны под кличкой Сань Ма («три Ма»)[220]. За ними стояли полчища «реакционных сил». В политическом и культурном отношениях Сань Ма отличались от гоминьдановцев, а в военном были гораздо сильнее, особенно на Северо-Западе, где силами гоминьдана командовал Ху Цзуннань. Тем не менее два этих лагеря поддерживали друг друга. Среди политических последователей Сань Ма были не одни мусульмане, ибо, без дальнейших объяснений смело заявила Цзян Цин, к середине 40‑х годов большинство северных мусульман приняли сторону Красной армии в её борьбе с гоминьданом.