Товарищ Жан

Сергей и Лена положили в один из московских банков 25 тысяч долларов под 200 % годовых, ничего удивительного, учитывая уровень бушующей в то время инфляции. Сам банк оказал на них очень благоприятное впечатление — вооруженные охранники в изысканно отделанном вестибюле, элегантно одетые кассиры, готовые ответить на любой вопрос. Месяц спустя, супруги решили зайти в банк и проверить сколько они заработали на своем вкладе. Когда они зашли в здание, там было пусто. Ни охраны, ни мебели, ни кассиров и уж, тем более, никаких денег. Это был один из 315 банков, испарившихся в Москве буквально за одну ночь. Большинство из них были обычными пирамидами. С помощью своих связей в Центре Сергей выяснил, кто украл их деньги. "Оказалось, что это был банк одного из мафиозных кланов и, что лучше попрощаться со своими деньгами, чем быть убитым, пытаясь их вернуть. Для меня это было шоком. Не потеря крупной суммы, а такой поворот дел. Раньше в Советском Союзе больше всего боялись КГБ, теперь же уголовники наводили еще больший страх." По данным немецкого аналитического центра Трансперенси Интернешнл, Россия в то время входила в число семи самых коррумпированных стран мира. В одной Москве жертвами заказных убийств стало около 300 человек. Американские исследователи сообщали, что мафия контролировала полмиллиона мелких и средних бизнесов, 50 тысяч банков и тысячу крупных корпораций.

Москва, в которую вернулись Сергей и Лена, быстро переставала им нравиться. "На улице можно было увидеть людей, которым не на что было купить хлеба, а мимо них проносились новенькие, сияющие американские джипы, набитые братвой."

Сергей стал давить на директора Управления "А", чтобы снова получить назначение на работу за океан. И действительно, через год после возвращения в Россию, такая возможность представилась. Больше того, у Сергея был выбор, Нью-Йорк или Вашингтон. Правда, не без условий. В Манхэттен он мог попасть сразу после того, как подготовит себе замену и ознакомится с текущей деятельностью СВР в Америке. В то время как должность в Вашингтоне освобождалась только через два года. Ни секунды не сомневаясь, Сергей выбрал Манхэттен.

Основываясь на рекомендации Сергея, начальство решило назначить на должность нового руководителя канадской секции Виталия Доморацкого, того самого офицера, который умудрился завербовать в свое время члена канадского парламента. Теперь все рабочее время Сергея было разделено между подготовкой Доморацкого и изучением сверхсекретных материалов, связанных с работой зам резидента СВР и главы лини ПР (Политическая Разведка) в Манхэттене.

Именно во время работы с этими материалами, он обнаружил, что в СВР присвоили заместителю госсекретаря США Стробу Талботту статус особый неофициальный контакт. В СВР такой статус был предназначен только для источников информации, занимавшим высокое социальное или политическое положение, личность которых тщательно скрывалась. Например, по словам Сергея, еще одним обладателем такого статуса был брат Фиделя Кастро, Рауль Модесто Кастро Руз, завербованный еще при Хрущеве и без перерыва проработавший на КГБ аж до ухода Ельцина.

"Рауля Центр использовал, чтобы влиять на кубинского президента, когда отношение Фиделя к советскому руководству становилось не слишком дружелюбным. Естественно, что и в КГБ, и в СВР принимали экстраординарные меры для того, чтобы ни сам Кастро, ни кубинский народ не узнали о такой неблаговидной роли родного брата вождя." Рауль Кастро возглавил кубинское правительство 31 июля 2006 года в связи с болезнью своего старшего брата.

Из-за их высокой ценности, к досье особых неофициальных контактов доступ имели лишь несколько высших чинов в московском управлении. Именно поэтому, по словам Сергея, он не смог привести в этой книге конкретные примеры информации, полученной по дипломатическим каналам непосредственно от Талботта, как об этом заявляли в СВР. По той же причине, Сергей не мог припомнить, как именно эта информация была использована. "Единственное, что я могу сказать, это то, что у него был статус особого неофициального контакта и то, что российская разведка смогла обвести его вокруг пальца и манипулировать им."

В шифровках Центра и резидентур такие люди обозначались кодом "11-2", тем же самым, что и надежные контакты (завербованные шпионы). "Однако, несмотря на это, Талботт не был российским агентом," — объяснил Сергей. — "Я думаю, на самом деле, все было как раз наоборот. Он был ярым американским патриотом. Но, как случалось и раньше, он настолько недооценил своих советских и российских коллег, одновременно переоценив свои знания и влияние, что наша разведка смогла довольно эффективно использовать его в своих целях в период правления Ельцина. Талботт стал бесценным источником информации."