Товарищ Жан

"Я подумал, что может, причиной нулевой отдачи "Феникса" была плоха работа его прошлого куратора и поручил одному из лучших моих офицеров с позывным "Товарищ Дуглас", он же подполковник Владимир Загоскин, лично курировать работу финского товарища."

О своей первой встрече с Юккой Лейно, Загоскин доложил: "Он обнял меня и выпалил — Я так рад нашей встрече! Я ее так долго ждал и скучал за вами, друзья! Вы отличные ребята! Люблю русских!" Потом он заверил, что сделает все, о чем его попросят.

Сергей скептически отнесся к этим восторгам, но Загоскин отправил в Москву отчет, брызжущий оптимизмом по поводу перспектив работы с Лейно. "Все были в восторге, ведь должность генконсула открывала финну доступ к очень серьезным документам." В результате, каждый раз, когда Загоскин с ним встречался, тот разводил руками: "Очень сожалею, но у меня нету допуска к таким материалам" или "Извините меня, ради бога, но, увы, я не могу ответить на ваш вопрос." Короче, совершенно нулевая отдача, как и в прошлом.

После трех безрезультатных встреч Загоскина с финским дипломатом, Сергей убедил Центр снять с того статус "доверенный контакт". Этот случай стал хрестоматийным примером того, как иногда даже СВР становится жертвой чьих-то манипуляций.

В своем заявлении, опубликованном после выхода этой книги, Лейно утверждал, что никогда не был вовлечен "в какого-либо рода шпионскую деятельность", никогда не состоял в финском "Комсомоле" и не был знаком с подполковником Загоскиным. В настоящее время, Лейно проживает в Хельсинки, где работает в МИДе Финляндии на довольно высокой должности. Он признает, что в 1976 -79 годах во время работы в Москве, а позже в Нью-Йорке, на посту ген-консула Финляндии, он общался с русскими. Но в то же время, продолжает утверждать, что в этом всем не было ничего незаконного и, никакой помощи и услуг он от КГБ и СВР не получал, а то, что рассказал о нем Сергей — "ложь, вводящая в заблуждение."

Сергей любил рассказывать своим подчиненным очень популярную в их организации историю с вербовкой. Как-то раз молодой и очень амбициозный офицер КГБ завербовал в одной африканской стране государственного чиновника. Когда разведчик пришел на следующий день на службу, он увидел перед посольством огромную очередь аборигенов, желающих стать советскими шпионами. "Наш африканский агент, вернувшись с работы в родную деревню, рассказал всему племени, что русские нанимают на работу шпионов. Страна была очень бедная, люди голодали, поэтому все соплеменники тут же решили попытать счастья в советском посольстве. Я учил своих офицеров — 'СВР — не Армия Спасения. Если ты шпион, будь добр добывай информацию.'"

Правда, было одно исключение, но там был замешан американец.

Владимир Земляков, тот, что завербовал "Советника", однажды доложил Сергею, что познакомился в ООН с американским дипломатом, которого, похоже, можно завербовать. "Вербовать американцев было крайне сложно потому, что они вели себя с нами очень осторожно," — рассказывал Сергей. — "К ним было трудно подобраться, а каждого американца, охотно шедшего нам на встречу, мы подозревали в работе на ФБР. Поэтому я велел Землякову быть предельно осторожным и внимательно следить за каждой мелочью в общении с кандидатом на вербовку."

Земляков пригласил американского дипломата на ланч, а через некоторое время и на ужин. В конце концов, после целого ряда их встреч и бесед, в Центре американцу присвоили оперативный псевдоним "Сэм".

"Сэм" начал поставлять нам информацию, но она не была ни засекреченной, ни, даже, хоть как-нибудь нам полезной," — вспоминал Сергей, — "но в наших отчётах для Москвы мы выставляли его бесценным источником информации. Если это было необходимо, мы иногда могли вкладывать в его уста информацию, полученную от других наших агентов. Вы спросите, как же я мог такое позволить? Да потому, что нашей резидентуре нужна была хорошая отчетность. Сам по себе факт вербовки "Сэма" был очень престижен. Каждый из нас хотел получить повышение по службе, и мы были вынуждены выдавать желаемое за действительное, то есть, подавать Москве "Сэма" как особо ценный источника информации. Ведь отсутствие среди завербованных нами агентов американского гражданина, тем более, работавшего в ООН, бывшей нашей главной целью, расценивалось бы в Центре как признак очень слабой работы всей резидентуры."