Товарищ Жан

Анализируя документы, которые "Сэм" передавал Землякову, Сергей сделал вывод, что их "ценный агент" все же работает на ФБР. "Мне приходилось следить за Земляковым очень внимательно, ибо я не был до конца уверен кто кого пытается завербовать и вообще, кто из нас мышка, а кто кошка." Сергей продолжил, — "Об этой стороне работы разведчика ни в США и в России предпочитают не говорить, хотя, я думаю, явление не такое уж редкое. Я имею в виду имитацию разведдеятельности. Так появляются на свет мифические агенты, или выдуманная информация, якобы предоставленная реальными агентами. Ты делаешь это, чтобы оправдать свое существование и подтвердить успех проведенных тобой операций. Так и тут, если бы у нас не было ни одного завербованного в Манхэттене американца — это было бы для нас унизительно. Вот мы его и создали, чтобы предъявить Москве. Такие были правила игры."

28

В то время как большинство подчиненных Сергея выдавали себя за дипломатов, четверо из них работали в Нью-Йорке под видом журналистов. В течение короткого промежутка времени, сразу после распада Советского Союза, СВР перестала использовать статус журналиста как прикрытие для своих шпионов. Но это и другие положительные начинания в СВР к 1995 году были быстро преданы забвению новым руководством.

Буквально в первые дни своего пребывания в Нью-Йорке Сергей попал в довольно щекотливую ситуацию, в которой был замешан Алексей Бережков, журналист-ветеран, работавший тогда в ИТАР-ТАСС, российском новостном агентстве, наследнике советского ТАСС. Официально, он уволился из КГБ, когда эта организация была распущена Горбачевым и Ельциным. Он даже предъявлял редакторам своего агентства официальное правительственное письмо, подтверждавшее, что он уже не сотрудничает с разведкой. Но документ этот был фальшивкой. Его слепили в СВР, чтобы никто из коллег Бережкова не знал, что тот как был, так и остался офицером спецслужбы.

Так вот, все началось с того, что Бережков позвонил Сергею и потребовал срочной встречи во второй резидентуре в Ривердейле. По голосу собеседника Сергей понял, что корреспондент ИТАР-ТАСС здорово паникует. Сергея, как обычно, проинструктировал его подняться на 18-й этаж, убедиться, что в коридоре никого нет, рвануть на лестницу и подняться на 19-й, где его будут ждать. В назначенное время запыхавшийся Бережков, которому было уже за сорок, ввалился в кабинет Сергея и, как только за ним захлопнулась дверь, стал быстро и сбивчиво говорить.

Выяснилось, что утром того же дня он участвовал в тайной встрече, организованной его коллегой из ИТАР-ТАСС, Михаилом Колесниченко, в одном из манхэттенских отелей. Имя это было Сергею знакомо, сын известного советского и российского журналиста-международника Томаса Колесниченко. Колесниченко-старший был близким другом Евгения Примакова, главы СВР, и частенько отирался среди высшего кремлевского руководства.

Будучи вне себя от волнения, Бережков рассказал, что Колесниченко-младший познакомил его с неким соотечественником, который даже не назвал своего имени, но заявил, что является представителем самого Сергея Вадимовича Степашина, бывшего в то время директором ФСБ Российской Федерации. Этот человек сказал, что Степашину нужна помощь Бережкова в "одном деликатном деле." А выбрал его Сергей Вадимович потому, что Бережков уже почти 12 лет работал в Нью-Йорке и оброс полезными связями. И вот тут-то незнакомец и произнёс то, из-за чего Бережков в панике примчался к Сергею. Оказалось, что Степашин ищет возможность продать ЦРУ или ФБР сверхсекретные инструкции, разработанные для контрразведки ФСБ, в котором были описаны до мельчайших деталей методы работы российских контрразведчиков на территории России. Еще этот человек сказал, что Бережков должен помочь Степашину вести переговоры с американцами по поводу многомилионной цены этих материалов.

Сергей сразу понял, чего так испугался Бережков. Степашин был в то время самым многообещающим из плеяды новых лидеров-демократов. Ельцин лично выбрал его на место своего преемника. Если все, что рассказал Бережков было правдой, то речь шла о том, что Степашин собирался совершить акт государственной измены или, иными словами, продать Родину за кругленькую сумму наличных американских долларов.

Сергей попытался выжать из дрожащего от страха журналиста какие-нибудь подробности о встрече, но так больше ничего и не смог узнать о таинственном представителе Степашина. В то же время, Бережков сказал, что и Колесниченко и сам незнакомец в один голос заверили его, что если он разболтает о только что услышанном, они моментально об этом узнают и сумеют заставить его замолчать.

"Езжайте домой и сидите тихо,"- сказал Сергей, — "я сам в этом разберусь."