Товарищи китайские бойцы

Зато сам Шипек оказался в более выгодном положении. У него сохранилась фотография сорокалетней давности, где он стоит молодой, подтянутый, в командирской форме. Стоило нам при очередной встрече с Ча Ян-чи показать эту фотографию, как он тут же узнал по ней бывшего командира Одесского интернационального отряда. «Храбрый был, — сказал о нем Ча. — Ничего не боялся. И всегда на ногах. Когда спал — не знаю…»

Интернационалисты сопровождали золотой поезд до Ртищева. Там А. Шипек сдал ценности комиссии во главе с уполномоченным ЦК РКП(б) Медведевым. Отряд разделился. Китайская рота, как помнил Адольф Степанович, ушла на юг.

С помощью Ча Ян-чи нам удалось уточнить это неопределенное— «юг». После Ртищева рота под командованием Чжана воевала на Кубани под Тимашевской, Тихорецкой, Лабинской, Невинномысской. Она потеряла в этих боях большую часть своего личного состава. Выбыл из строя и Чжан, а Ча с несколькими бойцами попал во Владикавказ, в батальон Пау Ти-сана. Там воевал в августовские дни. С владикавказцами же ушел в Астрахань.

Несколько вечеров провели мы в чистенькой, аккуратно прибранной комнатке Ча. Похоже было, что обо всем человека расспросили, все человек рассказал. Но жаль было с ним расставаться. Поражала его необыкновенно ясная память. Он, несомненно, еще многое знал.

Тогда уговорили Ча Ян-чи поехать с нами в Орджоникидзе. «Авось, — думали, — на месте он еще что-нибудь вспомнит».

Так и случилось. Приехали, пошли со старым бойцом по издавна знакомым ему местам. И многое воскресло в его памяти.

Начали с того места, где стояла когда-то Линейная церковь. Ее сейчас нет. И колокольни, где держали оборону китайские бойцы, тоже нет. Однако Ча вспомнил все, что происходило здесь в горячие августовские дни 1918 года. Сам-то он воевал тогда в Курской слободке, но товарищи ему рассказывали — те, которые с колокольни стреляли.

— Их трое было — Ван Дэ-шин, Ко И-лу и Ти Фун-чо. Это Су Ло-дю, командир роты, сообразил тогда занять колокольню. Су понял: кто колокольню занимает, тот над всем районом хозяин. Велел тем трем лезть наверх. Дал им пулемет, много патронов, хлеба в сумках, воды в баклажках и сказал: «Смотрите, чтобы ни один белый не мог пройти ни по этой улице, ни по той, ни по той. Бейте с толком. Патронов зря не тратьте. Отдыхайте, если можно, а если нельзя — не отдыхайте».

Что Су Ло-дю сказал, то бойцы выполнили. Десять суток днем и ночью держали они белых под обстрелом.

Итак, с помощью старого Ча Ян-чи мы узнали: героев, державших колокольню Линейной церкви, было трое, их звали: Ван Дэ-шин, Ко И-лу, Ти Фун-чо.

Узнали мы и об ожесточенных боях, развернувшихся неподалеку от Линейной церкви в длинном угрюмом здании бывшего воинского присутствия, где располагался в те годы штаб частей Красной Армии.

Здесь шла война этажей, драка по вертикали: белоказаки захватили первый этаж дома, а во втором держались десятка два китайцев красноармейцев.

Казаки сначала не знали, с кем имеют дело, и, стреляя вверх, кричали: «Сдавайтесь, большевички! Русских не тронем, осетин не тронем, а если китайцы у вас есть — вяжите их. Вместе вешать будем».

В ответ сверху гремели залпы.

Но винтовочная стрельба не приносила большого вреда ни тем, кто занимал низ, ни тем, кто занимал верх. Стены построенного на века здания в состоянии была пробить разве только крепостная артиллерия. Исход борьбы решался либо силой, либо хитростью. Первое для наших бойцов отпадало: соотношение сил сложилось явно не в их пользу. Оставалось, значит, второе.

Началось с того, что казаки услышали над головой стук: сверху пробивали потолок. Они прислушались: что это красные задумали? Не прыгать ли через пролом собрались?

Подъесаул, командовавший казаками, расставил людей, велел приготовиться.

Однако, после того как в потолке была пробита дырка с кулак, красные успокоились, затихли. Зато шум подняли казаки. Они стреляли в пробитое в потолке отверстие до тех пор, пока подъесаул не приказал замолчать. Было совершенно очевидно: стрельба под таким углом никому наверху вреда причинить не может.

Подчинившись приказу, казаки стали отводить душу в ругани. Тут уж сомневаться не приходилось: отборные «словеса» не могли не достичь ушей противника.

Белые ожидали услышать от тех, кто засел наверху, ответный букет цветистых выражений, но его не последовало. Зато в проломе появился подвешенный на веревке листок бумаги. Его опускали не спеша, с расстановками. Когда листок можно было достать, кто-то из казаков отвязал его, расправил, стал разглядывать.

На листке был изображен карандашный рисунок: улыбающийся красноармеец с узким китайским разрезом глаз и звездочкой на фуражке показывает кукиш бородатому чубастому казаку в погонах.

Белые сгрудились вокруг рисунка. Только того, видимо, наверху и ждали. В отверстие полетела граната. Раздался взрыв. От тех, кто находился внизу, уцелели немногие.

После этого красноармейцы пробили потолки и в других комнатах первого этажа. Так, не производя ни одного выстрела, бойцы Пау Ти-сана теснили врага.