Тпру,_бактерия!

Позже он узнал, что такой исход был предопределён. “Объяснительная записка электронной вычислительной машины” – документ с многочисленными исправлениями, начертанный шариковой ручкой, во многих местах прорвавшей бумагу, – гласила: “Я, ЭВМ с плохой памятью, то есть не забывающая ничего, получила задание рассчитать наиболее дешёвый вариант поездки в Японию. Созданная мной конструкции представляет собой гигантскую растительноядную бактерию, вырабатывающую электричество и передвигающуюся при помощи электромоторов. Дрессировка и механические воздействия на бактерию позволяют придавать ей вид автомобиля, катера, махолёта (птицелёта, орнитоптера) и палатки. Предусмотрено производство пищи для путешественника. В поездке нежелательны встречи с петухами, так как крик “кукареку” является общебиологическим сигналом пробуждения и подъёма, аппарат немедленно превратится в махолёт и взлетит. Вследствие преждевременного выключения цеха-автомата товарищем Дисплей дрессировка бактерии для преобразования в махолёт не завершена”.

Колба-Воблов на ходу отряхивал брюки. Снял пиджак и выколотил его, не останавливаясь. Так, за делом, он приблизился к заводу.

Но тут он задумался. “Не пропустят на территорию, пожалуй: я нездешний... Да еще ворота снёс... заругают... Стоп, а Дисплей как прошла? Там, где она перелезла через загородку, я-то уж точно перескочу. Надо найти”.

Начертив в уме план завода, он поспешил в ту сторону, где предположил низкую ограду.

Однако в расчётном месте он обнаружил забор из занозистых досок – такой, что не достать до верха... Преподаватель растерянно застрял.

Где-то здесь должно быть... Он попробовал шевельнуть одну доску, другую...

Широкий горбыль сдвинулся. Экспериментатор оживился, поднажал. Горбыль висел только на верхнем гвозде, в заборе открылась лазейка. Колба-Воблов радостно юркнул в неё.

Там оказалась крапива в рост человека, через неё вела узенькая тропка. Преподаватель поднял руки, чтобы не обстрекаться, и двинулся по тропе. “Будто сдаваться иду, – мелькнуло в голове. – Как бы Вохриков не поймал...“. Крапива кончилась, но путь и дальше был единственный – вдоль колючей проволоки, огораживавшей стоянку электрокаров. Потом показался сквер с лампочкой на столбе, которая всё ещё бледно светила, хотя солнце взошло.

Именно здесь была замечена Дисплей. Колба-Воблов вздрогнул: нет ли и сейчас засады в кустах? Он миновал сквер и боязливо вломился в заросли.

Точно, Вохриков его поджидал.

– Доброе утро, – поражённо поприветствовал его нарушитель.

Офицер был поражён не менее: он видел перед собой выходца с того света.

– Как это вам удаётся? – стал допытываться преподаватель.

Растерявшийся командир забормотал:

– Да как... У меня к лазейке проводочки прилажены. Отодвинут доску – там включается, и в караулке телефон брякает.

Колба-Воблов разинул рот. После долгого молчания он произнёс:

– А, да, да. И непрерывный гудок потом.

– Только вы никому... Я и то уж не ловлю прямо возле забора, а провожаю потихоньку подальше, там задерживаю. Чтоб не догадались, что это из-за лазейки.

– Да вы бы забили ее!

– А-а, тогда невесть где будут сигать, и не заметишь. А тут известно.

Преподаватель засмеялся и в разочаровании потопал к цеху-автомату. 

Начальница сидела за пультом, обхватив голову руками. Она уже так долго допрашивала машину, что запуталась в перфокартах и в своих заметках и потому, потерев распухший лоб, решила для простоты сочинить объяснительную от лица ЭВМ. В муках рождался последний абзац документа: “Ввиду того, что по окончании рабочего дня энергопитание было от меня отключено, я была вынуждена извлечь энергию по вентиляционным трубам из воздуха – из броуновского движения его молекул. В результате молекулы замедлились, что привело к понижению температуры на территории завода, к туману, затем к снегопаду. Добытую энергию я использовала для создания гравитонного луча, которым вышибла дверь электрощитовой и перевела рубильники в положение “вкл.” В этом признаю себя виновной и предлагаю в наказание задержать присвоение мне очередного звания – компьютер”.

Дисплей не испугалась преподавателя, так как она-то теперь знала, что он не съеден. Она вскочила и нетерпеливо бросилась навстречу:

– Где бактерия?

Колба-Воблов не понял, что за бактерия. К тому же в нём ещё живо было впечатление, как начальница налетела на него совсем с другой интонацией. Он неопределённо кивнул ей и, поскольку женщина вроде бы уступила ему место, с пешеходного устатку опустился на операторское сиденье.

Перед ним лежала объяснительная записка. Преподаватель мельком посмотрел на неё, заинтересовался и прочёл до конца.

– А! – сказал он. – Вон это что... Скончался наш вездеход.

Он обрисовал свои похождения.

3акончил словами:

– Потом я пробрался в лазейку, где и вы прошли, и явился сюда.

Дисплей покраснела.

– Кстати... – вспомнил он. – Всё хочу спросить. Почему вы пришли в цех среди ночи? Ни с того ни с сего...

– Не спалось что-то. Не по себе было. Почувствовала: что-то не то здесь творится...

– По-чув-ство-ва-ла? – произнес Колба-Воблов, изумляясь.– Ага... Что-то внутри толкнуло?