Преподаватель в это время озадаченно взирал на непонятный предмет, имевший вид каравая метров трёх в поперечнике. Очевидно, он был произведён автоматами.
– Вы ответите! – закричала она.
Он почувствовал себя в чём-то виноватым. Это отразилось на его лице и подкрепило заблуждение начальницы.
– Что это такое? – продолжала она ещё громче, указывая на “каравай”.
Испуганный преподаватель повернулся и послушно подошёл к предмету, собираясь потрогать его и установить, что же это такое.
Неожиданно предмет колыхнулся. На нём сбоку вспучилась опухоль, стремительно выросла в щупальце или в псевдоподию, как у амёбы, обхватила исследователя и дёрнула к себе. Он повалился на коричневую поверхность, растопыренные руки утонули в ней, потом и голова, плечи... всё исчезло внутри существа.
Только ноги ещё торчали снаружи. Чудовище поползло прочь, выпуская впереди себя толстую ложноножку и перетекая в неё. Оно докатилось до ворот цеха, налегло на них... Громадная щеколда, на которую были заперты ворота, согнулась и отскочила, створки разлетелись в стороны, из-за них пахнуло холодом, и существо прыгнуло в ночь.
Ошеломлённая Дисплей только минуту спустя кинулась на улицу. Чудище уже пропало.
Женщина постояла под редеющим снегопадом и промокла. Становилось теплее. Слышалось журчание.
Она медленно вернулась в цех, добрела до вычислительного центра...
Вдруг она сообразила, что можно же потребовать объяснений у ЭВМ! Дисплей включила её и задала вопрос: что произведено в цехе?
Ответ она перевела как “бактерия”.
Руководствуясь страшным наитием, она спросила, чем эта бактерия питается.
“Органикой”.
Судьба Колбы-Воблова не вызывала сомнений. Видимо, в чём-то он ошибся при своём эксперименте. Так безбоязненно приблизился к зверю...
Начальница с потухшим взором сидела у пульта, когда вошёл Вохриков. Он ничего не знал, поскольку так и простоял под окном. Он решил, что пора задерживать нарушительницу пропускного режима, и торжественно простукал к ней сапогами.
– Добрый вечер, – сказал он, гордясь своим всеведением.
Точнее было бы приветствие вроде “Спокойной ночи”. Но Дисплей всё равно не ответила.
– Через какую проходную вы шли? – осведомился он, ничуть не огорчённый её молчанием.
Она безразлично посмотрела на него и как бы с усилием вспомнила, что это за явление действительности.
– У меня дневной пропуск, – проговорила она. – Через проходную меня не пустили бы.
– Так что же – через забор надо лазить? Ай-я-яй... Несолидно.
Тут она и сообщила ему о гибели преподавателя.
Потрясённый Вохриков сел на кипу архивных бумаг. Охрану обвинят: недосмотрела, что цех работал. А командир – соучастник, у него сидел посторонний...
– Да! – вскинулась Дисплей. – Это существо может напасть на других людей. У охраны оружие, надо найти зверя и расстрелять.
Офицер вскочил и бросился к телефону искупать вину. Торопясь и не попадая пальцем в диск, он набрал номер.
– А мы вас ищем! – закричали ему в ухо. – Это я, Старушкина.
Дослушав, что ему сказали, командир осторожно повесил трубку и произнес безнадёжно:
– Ворота сломали. Ваш зверь, наверно...
“Кабина... – соображал он, не видя возможности выбраться. – Автомобиль, что ли...”.
Действительно, аппарат приобрёл обтекаемую форму. Внизу что-то жужжало – наверно, колёса по асфальту. Мимо мелькали здания, светофоры... потом деревянные дома, сараи – окраина. После нескольких унылых и толстых лабазов ночь распахнулась, до горизонта были звёзды, впереди тускло отсвечивала река. Пассажир забеспокоился: “Куда его несёт? Утонем”. Он подскочил было, но больно ударился головой о колпак и упал на сиденье. Руль и тормоз отсутствовали. Колба-Воблов хотел уцепиться за что-нибудь, но не за что было, он уцепился за собственные колени.
Аппарат скатился по отлогому берегу и врезался в воду. Капот его вытянулся, стал острым. Машина покачалась, течение тихо подхватило её, вдруг сзади взбурлило, нос аппарата приподнялся – и катер полетел поперёк реки.
Противоположный берег был обрывистым. Зверь влез по нему, изгибаясь между неровностями, передёрнул боками и фыркнул – стряхнул с себя воду.
Дальше оказался луг.
Колпак кабины как-то уничтожился. Машина, снова расползшись в каравай, медленно двинулась по траве. Внизу захрустело.
Колба-Воблов выбросился на землю и что было сил пробежал несколько шагов. Но опомнился и затормозил. Не следовало терять такой замечательный агрегат.
Существо ползло, оставляя за собой выбритую дорожку. По корпусу его проскакивали искры, где-то внутри вздыхал и постукивал поршень.
“Траву ест!” – понял преподаватель. Поколебался и, найдя при свете звёзд лопух, понёс его агрегату, на всякий случай загораживаясь лопухом, как щитом.