Траблшутер — 2

Действие обезболивающих проходит, и я со стоном хватаюсь за голову от неожиданно резкого болевого толчка. Проливая на футболку несколько капель чая.

– Хватит чревоугодничать, – тут же снова становится строгой Софья. – В горизонтальное положение… Быстро!

Отодвигает от меня тарелку с недоеденным блинчиком. Стаскиваю еще кусочек и послушно ухожу на разложенный диван. Стягиваю по дороге мокрую футболку.

– Где болит? – присаживается Софья рядом, скользя своими пальчиками по моим волосам.

– Здесь… – прижимаю ее ладони к вискам.

Хмурясь, поглаживает большими пальцами.

Сердце от ее близости начинает лупить, как сумасшедшее. И мышцы тянет… И дышать тяжело… Я так загнусь скоро!

И губы ее так близко…

Ее взгляд скользит по моему лицу, опускаясь на левую грудную мышцу. Там татуировка. Давно делал. Еще по молодости. Волк, наполовину стилизованный в мандалу.

Рассматривает.

А я задыхаюсь под ее взглядом, мой Волк реально двигается от того, как колотится сердце. Тонкие пальчики замирают у его морды.

Прикоснись ко мне, пожалуйста… прикоснись…

– Как живой… – завороженно шепчет она.

– Он живой, – шепчу я, задыхаясь. – Он скучает… он многое тебе хочет сказать…

Обхватываю ладонью ее шею и ласково преодолевая неуверенность, укладываю к себе на грудь. Ушком прямо на колотящееся сердце. Закрываю глаза. Мои пальцы скользят по ее затылку.

И мы лежим так…

Не двигаясь…

Прислушиваясь друг к другу. В какой-то момент меня расслабляет, и сердце начинает успокаиваться. Я вырубаюсь…

* * *

– Волк!

Поднимаю глаза. А вот и семейство моих Воронов. Встаю из-за столика. Хлопаем друг друга по плечам.

– Привет, Ворон.

Я рад, что с ним всё в порядке. В прошлый раз мы расстались приятелями.

– Привет, Женька, – подмигиваю его сыну.

– Здравствуйте…

– Хваткий у тебя Воронёнок, надежный. Есть, кому компанию оставить. Не подведет.

Садимся.

– Спасибо, Захар. Если бы не ты…

– Любые удовольствия за Ваши деньги, – ухмыляюсь я.

– Это само собой! Любая работа должна быть оплачиваема. Хорошая – хорошо. Может, ты ко мне работать пойдешь? В отдел безопасности. Я же расширяться буду, документы к слиянию трех фирм подготовлены были. Ну, и решил теперь не скупиться на безопасности.

– Я подумаю.

– Серьезно?

– Да. Если ничего своего мирного не замучу, то, может, и к тебе подамся.

– Со своей темы съехать хочешь?

– Пора Волчат воспитывать. Нехорошо семью под удар ставить.

Немного еще покручусь, и надо завязывать. Максимум – консультант. Никакой оперативки.

– Жениться опять надумал?

– Мхм…

– Ой, подумай еще раз! – ухмыляется он.

Чего тут думать? Знал бы ты ее, еще и поборолся бы со мной, уверен.

– Ты чего так Милу свою распустил, Ворон? Бесстрашная она у тебя, что ли?

– Да нет. Трусливая. Сбежала уже. А так – тупая и жадная сука оказалась. И куда смотрел?…

Туда же, куда и я, когда на Наталью засматривался. А теперь вот совсем другими вещами любоваться тянет.

– В общем, Дима, такие дела. Первый их заход мы отбили. И ставка на твою Людмилу у них не сыграла. Но будет и второй, уверен. Лакомый ты кусок! – возвращаю ему печати. – Дальше надо тебе уже экономической стратегией вывозить. Понимаешь, что нужно делать?

– Конечно! Я уже все, что мог, заморозил. Заявление в прокуратуру лежит. Спасибо за оперативность, Захар. Если вдруг какая беда случится с твоей Стаей – обращайся. Я у тебя в долгу.

Обсуждаем еще пару моментов по его антирейдерской кампании, показываю ему несколько слабых мест, с которых они могут зайти. Всё, моя миссия закончена. Дальше – адвокаты и экономисты.

Одно дело сделано.

Теперь – второе. Посложнее.

Набираю Софью.

– Привет, Фея.

Сбежала от меня тогда. Проснулся – уже нет ее. После этого не говорили. А к Киту вчера заезжала… Ко мне – нет.

– Здравствуйте, – сонно.

Смотрю на часы. Двенадцать уже.

– Ты после смены?

– Мхм… что-то случилось? – обеспокоенно.

– Через сколько тебе позвонить?

– Да я уже, как-то… проснулась!

– Сонь… Помнишь, я тебе про деда Тимохиного рассказывал?

– Помню.

– Сегодня они приедут на ужин. Ты обещала помочь.

– М. Смотрины? – холодно.

– Да. Типа того. Он хочет с тобой лично познакомиться.

– Так срочно?

– Он на неделю ложится в стационар. И я хотел бы, чтобы эту неделю Тимоха не с охранником и домработницей жил, а с… нами. Поможешь?

– Что я должна сделать?

– Быть собой. По возможности, чуть менее напряженной, чем обычно. И приготовить ужин. Я приеду и помогу.

– Справлюсь сама.

– Я приготовлю что-нибудь мясное. Да и нам нужно почувствовать себя органично вдвоем в этой квартире…

Чтобы ты перед ним от меня не шарахалась.

– Хорошо, – вздыхает.

– На сколько их пригласить?

– На семь?

– Значит, я приеду в пять.

* * *

Софья молчит как замороженная, методично двигая ножом по пучку зелени. Попытки разговорить успехом не увенчались.

Уже практически все готово.

Стол сервирован. Она доделывает последнюю закуску. Я открываю вино.

Осталось достать из духовки мясо и поставить туда пирог.

На ней уже длинное аквамариновое платье, с закрытой шеей, но открытой спиной.

Это я купил. Да, пытаюсь хоть как-то отработать «испорченное» лавандовое. Тонкие жемчужные бусы. Сверху фартук.