Траблшутер — 2

– Будем надеяться!

– А маме он меня не отдаст?

– Маме не отдаст.

– А куда отдаст, если не понравится?

– Тимоха, – присаживаюсь я. – Ты будешь жить со мной. Ты же мой сын.

Прижимается губами к моему уху.

– А мама говорила, что не твой… что я ничей…

Вот же сука какая!

– Мама ошиблась.

Поднимаюсь.

Щеки Софьи пунцового цвета. И смотрит она на него растерянно. А он на нее требовательно. Но вот ее взгляд становится прохладным. Выпрямляет плечи. Что-то отвечает ему, поднимается из-за стола. Бросает на меня взгляд. И опять что-то говорит. Я вижу, как она немного нервно начинает убирать пустую тарелку и приборы Тимохи. Тушу сигарету, захожу обратно.

– Дед! – бежит к нему Тимоха. – А ты меня маме не отдашь?

– Не отдам… – вздыхает он. – Совсем твоя мать, Тимоха, опустилась.

– Зачем Вы ему такое говорите?! – разворачивается Софья. – Его мать… больной человек! Она болеет и поэтому не может его воспитывать! А так говорить не надо!

– Да он сам уже видел все без прикрас! – отмахивается тесть.

– И всё равно, не надо образ матери ему ломать. А вдруг пройдет время, и она… «вылечится»? Он должен быть в душе готов общаться с ней. Пойдем, Тимка, – подхватывает она его за руку, – я тебе комнату покажу.

– Мою?

– Надеюсь, да, – стреляет она недовольным взглядом в тестя.

Уходят.

– Ух, какая строгая! – ухмыляется он. – А ведь девчонка совсем.

– Правильная женщина с юности правильная.

– Где ты ее нашел?

– По работе познакомились.

– По твоей-то?

– По моей.

– Помогал ей чем-то?

– Нет. Сиделкой она была у женщины, которой помогал. Она умерла, я Софью к себе забрал, на работу. Помогать в кое-каких вопросах.

– Каких?

– Медицинских в основном.

– Хорошо…

– Ну, что Вы думаете, – начинаю нервничать я. – Что она актриса, что ли?

– Да нет. Настоящая. Актриса бы говорила то, что я ожидаю. А эта…

– Что – «эта»?

– Хорошая девочка. С характером.

– Отдадите сына?

– Не твой же он, Захар, – прищуривается.

– А Софья говорит – мой. Вы же тогда с моим адвокатом подделали документы. Признайтесь!

– Ну, раз Софья говорит… – ухмыляется. – Любящей женщине такие вещи виднее. Любит она тебя? – прищуривается он.

– Любит! Жаль, Вы не дали нам времени, чтобы она это осознала!

– Хм… Чего у меня самого нет, того и вам дать не могу. Нет у меня времени. Женитесь, потом разбираться будете. Хозяйка!

Софья возвращается.

– Очень всё вкусно было. Спасибо! Надеюсь, еще увидимся, Софья.

– Пожалуйста. Приезжайте в гости.

– Дед! А я останусь?

– Нет, сегодня домой поедем. А завтра уже – я в больницу, а ты сюда, погостить.

Провожаем их.

Тимка с Софьей обнимаются и шепчутся. Тесть благодушно посматривает на них и пытливо на меня. Пожимаем друг другу руки.

Дверь захлопывается. Я сдуваюсь, ложась спиной на стену.

– О чем он спросил тебя?

– Сказал, что не одобрит мою кандидатуру. Что хотел бы, чтобы ты вернулся к Наталье. Спросил… Кого ты выберешь – меня или сына.

Меня перекашивает, я сжимаю челюсти. Просто хочется переломать всё вокруг. И разнести этот чертов несправедливый мир. Зачем ему так делать? Он же не сделает так? Зачем ему так наказывать меня? Ему же понравилась Софья!

– И что ты ответила?

– Правду! – поджимает губы.

– ЧТО? Дословно.

– Я сказала, что ты должен выбрать сына. И уверена, что ты сделаешь так. И при такой постановке вопроса я сделаю всё, чтобы тебе не пришлось выбирать в принципе. Но… Что такому серьезному человеку, как он, решая судьбу любимого внука, не пристало такие ненадежные решения принимать. И людей, ломающих судьбы других, очень неприветливо встречают там, куда он в ближайшее время собрался.

* * *

– Простите… – опускает глаза Софья, опять переходя на Вы.

Но я не чувствую в ее голосе сожаления.

– За что?

– Наверное, мне нужно было быть более терпимой и сдержанной.

– Нет. Ты – умница. Ты была собой, и это единственное, о чем я просил тебя.

Это была проверка. Нет ему смысла сводить меня с Натальей и обрекать Тимоху на вечные скандалы. Да и должен понимать, что когда он уйдет, я, по-любому, с ней разведусь и переиграю ситуацию с сыном. Софью проверял.

Всё получилось.

Сползаю по стене.

– Вам нехорошо?

– Мне очень хорошо!

– Он отдаст Тимку?.. – брови трогательно собираются домиком.

– Отдаст, никуда не денется.

Открываю глаза, рассматриваю Софьины босые пальчики. Взгляд медленно скользит выше, откровенно замедляясь на всех деталях. И, наконец, я встречаюсь взглядом с ней. Задумчивая…

Перехватываю за подол платья.

– Нас прервали…

– Да Вы можете о чем-то другом думать, кроме этого?!

– Честно? – мои пальцы поглаживают ее щиколотку. – У меня уже такой…токсикоз, – глотаю начало фразы, пытаясь сберечь ее нежную психику. – Что… удивительно, что я вообще еще в состоянии думать!

Настороженно делает шаг в сторону.

Скользя спиной по стене, поднимаюсь в вертикальное. Молча пытается смыться на кухню. Ловлю за талию. Тихий вскрик.

Ты специально, что ли, дразнишь меня?…

Уши снова закладывает от накатывающего возбуждения.

– Сонечка…

– Ваш телефон звонит!

– Да черт с ним!

– А если это Константин Сергеевич?!

– Да твою мать… – отпускаю свою добычу.

Я уже не выть, а скулить начну скоро.

Обгоняя ее, иду на кухню.