Традиция и Европа

Генон прав, не принимая всерьёз «астральную инициацию», если он говорит о том, что имеется в виду под этим названием в некоторых кругах путаников – «оккультистов». Но, опять же, необязательно рассматривать некоторые другие точки зрения, пусть и связанные с искажением, как равноценные. [33] Оставив это в стороне, скажем, что истинная инициация в любом случае достигается в состоянии, не являющимся просто состоянием обычного бодрствующего сознания; можно активно подняться до состояния, благоприятного для сущностных контактов, предпринимаемых для надындивидуального развития. В исламском эзотеризме говорится о возможности достижения shath — особого состояния, которое, помимо других вещей, позволяет связаться с аль–Хидр — загадочной сущностью, в которой находится принцип прямой инициации, — т. е. инициации без помощи tariqa (организации) и sоlsila (инициатической цепи). [34]Даже если это считается исключением, такая возможность признаётся. Главная вещь здесь — это niyyah, т. е. верное намерение, которое нужно понимать не в абстрактном и субъективном смысле, а как магическое направление эффективности.

Рассмотрим другой вопрос. Как мы видели, Генон исключает «идеальное самовоссоединение (self–attachment)» с традицией, так как «в действительности нельзя соединиться с чем–либо, не имеющим реального существования (‘existenceactuelle’)» (‘De la régularité initiatique’; конец седьмого параграфа), имея в виду цепь, живые представители регулярной ветви которой всё ещё существуют. Без этого инициация невозможна и недействительна. Опять же, здесь можно видеть любопытную путаницу между существенным элементом и элементом вероятным и организационным. Что значит «реальное существование»? Любой эзотерик хорошо знает, что если метафизический принцип перестаёт иметь материальное проявление в данной области или периоде, то это не означает, что он менее «реален» и существенен на другом плане (в другом месте Генон это более или менее открыто признаёт). Итак, если «идеальное самовоссоединение» означает просто умственное устремление, мы можем согласиться с Геноном; однако ситуация кажется иной, говоря о возможностях реального и непосредственного привлечения на основе магического принципа аналогических и синтонических соответствий. Вкратце, Генон сам признаёт — может быть, даже сильнее, чем следовало бы, — что «духовные влияния» также имеют свои законы. Но разве это не означает в своей основе признания возможности существования влияющих на них воздействий? Это может быть понято даже на коллективном плане, так как психическая цепь может быть сформирована и устроена таким образом, что она используется как тело, которое на основе «синтонии», или, более точно, «индуцированного соответствия», привлечёт духовное влияние в смысле «снисхождения» с плана, на котором условия времени и пространства не имеют абсолютного значения. Эта вещь может удасться, а может и нет. Но её нельзя исключать, а также путать её с простым, безосновательным «идеальным самовоссоединением».

Наконец, Генон отрицает, что инициация может быть достигнута на основе того, что происходило в прошлых жизнях. Ну что ж, так как мы признаем теорию реинкарнации не более, чем Генон, то мы согласны с тем, о чём он говорит. Но это не значит, что то, что можно назвать особой трансцендентальной наследственностью в данных индивидах, которая может придать им особое «достоинство» в вопросе возможности непосредственного достижения инициатического пробуждения, должно быть исключено. В буддизме это прямо признаётся. Картина, рисуемая Геноном — картина растения или человека, которые не могут родиться без семени (что было бы «началом», определённым ритуальной инициацией извне), действительна только до определённой степени. При её абсолютизации она противоречила бы фундаментальному метафизическому положению о недвойственности и, в конце концов, привела бы все существа обратно к общему знаменателю. Некоторые могут уже нести в себе «семя» пробуждения.