Традиция и Европа

Нужно исходить из неприятной констатации того, что сегодня мы находимся в мире руин, и что пока нужно довольствоваться иными решениями, стараясь по меньшей мере не терять достигнутого уровня, не позволять себе отклоняться в ереси «Запада» и «Востока». Первым положительным шагом было бы отвержение федерально–парламентских и «социальных» взглядов на европейское единство, и утверждение организационно–качественной идеи в рамках иерархической и функциональной системы. В соответствии с этим принцип власти должен признаваться в областях и странах, когда–то от него отказавшихся, в соответствующих формах и ступенях. Наднациональное европейское единство изначально должно быть определено героически, даже если речь не идет ни о войне, ни об обороне. Если по меньшей мере в нескольких элитах несломленные люди будут снова способны на действие и мышление, свободное от материальных оков, от ограниченности сепаратистских интересов и националистической заносчивости, тогда создастся флюид и жизненное напряжение, могущие стать созидательными. В другие времена при соблюдении этих важнейших условий должен появиться новый принцип, который невидимым и могущественным способом даст великому политическому организму высшее освящение, легитимизирует наднациональную власть и начнёт новую эпоху. Тогда не сколько Нация–Европа, сколько Империя–Европа действительно смогла бы восстать из руин и предотвратить угрожающую опасность окончательного разложения и порабощения наших народов.

Europa und der organische Gedanke //Nation Europa, № 6, 1951, S. 39ff.

НОСИТЕЛИ МИФА ЕВРОПЫ

В одной из статей июньского выпуска этого журнала 1951 г. я указал на трудность европейского объединения, появляющуюся при рассмотрении этого вопроса не только в случайном, обусловленном временем плане, а в духовном и органическом плане, равно как и в плане обеспечения защиты от внешних опасностей в политической и экономической сферах.

Эта трудность встаёт перед нами преимущественно поэтому, что в настоящее время слово «Европа» больше не соответствует никакой единой, реальной господствующей традиции, стоящей над различиями нашей части света. Кроме того, мы указали на то, что также уже перестала существовать и «европейская культура» — как то, что, с одной стороны, нас объединяет, и, с другой стороны, действительно отделяет нас от других народов, так как тот же тип культуры теперь распространился почти что по всему миру. Поэтому сначала мы должны исходить из Европы как «мифа», идеи, которой только должна передаться сила пробуждать и упорядочивать то пригодное, что ещё осталось в разобщённом мире, мире руин.

И даже если проблема понимается в этом смысле, её решить нелегко, так как в первую очередь нужно определить точку приложения (Angriffspunkt) этой идеи, так сказать, её духовное «место», таким же образом, как и её главных носителей. То, что при этом нужно существенно считаться с активностью элит, очевидно для каждого. В упомянутой статье мы говорили, что единство в духе того, что могло бы считаться неподдельной европейской традицией, может осуществляться только «сверху», а не снизу. Европейское единство будет не смешанной социальной массой, а иерархической и органической структурой как результатом синтонической деятельности и мышления национальных центров, которые, тем не менее, во всех иных отношениях должны сохранять свою особенность и значительную духовную и политическую автономию.

Основное препятствие, на которое наталкиваются при действии в этом направлении, состоит в разобщённости современной культуры. Наилучшей предпосылкой европейского взаимопонимания элит и «центров» было бы такое нормальное в высшем смысле состояние, которого требовал ещё Платон и которое нередко осуществлялось позднее в истории, в котором носители политической власти и духовных ценностей находились бы на одном и том же уровне; однако такая предпосылка отсутствует сегодня как в Европе, так и в других местах. Поэтому нужно действовать в двух сферах, разделённых в современных европейских нациях, с той надеждой, что при особых обстоятельствах они смогут слиться в единое целое. С одной стороны, нужно стремиться к взаимопониманию между политическими руководителями, а с другой стороны — к союзу духовных индивидов не только на политическом и национальном, но и на более высоком уровне.