Традиция пророчеств о противостоянии России и Запада. Попытка научного взгляда

В данном случае непонятно указание на 1999 год; Брендамур и Пензенский считают его произвольным, а приведенную дату маскировкой реального 1559 года, когда на турнире погиб Генрих II. Однако этот момент выглядит довольно странно — зачем бы Нострадамусу, весьма скупому на точные даты, и обычно приводящего их, основываясь на астрологических констелляциях, называть точный год? Скорее всего, этот пассаж следует понимать в контексте «повторяющейся истории», которая часто появляется в центуриях Нострадамуса — исторические образы и сюжеты периодически всплывают в «Пророчествах» просто по той причине, что Мишель Нострадамус был уверен, что история повторяется, и когда-то уже произошедшие события могут снова повториться в других обстоятельствах. Равным образом, он ожидал в 1999 году появления нового великого монарха, подобного Франциску I, правившему во времена юности Нострадамуса.

Катрен имеет сразу несколько лексических и орфографических проблем. Во-первых, это упоминание «седьмого месяца». Обычно комментаторы понимают под ним июль, однако следует учесть, что во времена Нострадамуса даты отсчета Нового года отличались в разных регионах Франции и кроме июля «седьмой месяц» может быть сентябрем, в соответствии с прямым переводом его названия. Наконец, sept mois буквально следует переводить как «семь месяцев», а не «седьмой месяц», что можно понять и как семь месяцев, отсчитанных с начала календарного года. Во-вторых, это использование слова Mars, которое можно перевести как «март» или как «Марс». Таким образом, начало правления либо как-то связано с месяцем март, либо с войной. Во-третьих, это фраза Roy d’effrayeur «великий король-устрашитель», которая в издании 1568 года читается как vn grand Roy deffrayeur «великий король-искупитель». Не совсем ясно, какое из прочтений является правильным: опечатка могла появиться в последующих изданиях «Пророчеств», однако она могла быть именно в издании 1568 года (как известно, текст издания 1558 года, где впервые появляется этот катрен, до нас не дошел), а в последующих изданиях текст мог быть исправлен. Наконец, еще одной интересной орфографической особенностью текста является написание названия «Ангулем» как Angolmois, в отличие от современного французского Angoulême. Подобное написание нередко вызывало интерес у комментаторов, предполагавших наличие какого-то шифра или анаграммы; впрочем, А. А. Пензенский пишет, что название Angolmois было распространено в XVI веке и, в частности, встречается в «Путеводителе по дорогам Франции»[47].

Попытаемся дать толкование настоящему катрену, при этом обращая внимание на то, что в данном случае речь ни в коей мере не идет о sensus plenior: мы толкуем этот текст исходя из того, как он был составлен Мишелем Нострадамусом, включая использованные им политические аллюзии и ассоциации. Вероятно, в данном случае речь идет о более-менее классическом пророчестве: провидец выхватывает из будущего некоторые детали, включая дату, но он, однако, не видит картины будущего во всей полноте; ему доступна только общая суть событий. Вероятно, Нострадамус полагал, что в самом конце XX века явится великий государь, который по своей роли будет напоминать Франциска I, правившего во времена юности Нострадамуса. Судя по всему, единственным современным политиком, о котором может говориться в этом катрене, является президент Российской Федерации Владимир Путин.