Трагедии моря

Спортсмены-охотники тех дней вели тщательный учет своих охотничьих трофеев, занося их в собственные «охотничьи регистры» либо в книги регистрации рекордов охотничьих клубов, членами которых были многие охотники. Большинство таких клубов содержали или сдавали в аренду собственные гостиницы и контролировали обширные береговые или заболоченные угодья, предназначенные исключительно для охоты. Примером такого рода клуба был отель Чатем на острове Лонг-Айленд, посещавшийся охотниками-спортсменами из Нью-Йорка. Клуб предоставлял почти неограниченные возможности для проверки умения и спортивной ловкости стрелков на огромных стаях морских птиц, включая кроншнепов, которые во время миграций часто залетали на восточные берега. Президент клуба гордился тем, что его богатые завсегдатаи могли создавать себе и поддерживать репутацию «первосортных охотников высшего класса». Одним из них был некий г-н Джеймс Саймингтон, оставивший в Книге рекордов клуба следующую опись своих трофеев, добытых всего за три осенних дня 1897 года:

«болваны» (тулесы) 393

кроншнепы 55

золотистые ржанки 18

красногрудые бекасы (американский бекасовидный веретенник) 674

гаршнепы 37

камнешарки 7

исландские песочники 149

мелкие песочники и

зуйки 382

Итого: 1715 штук

Не все охотники убивали болотных птиц из столь честолюбивых побуждений. Иные убивали — если можно поставить это им в заслугу — ради тренировки перед состязаниями в стрельбе по глиняным «голубям» в тире. Как говорил один из них: «У меня вошло в привычку пострелять несколько часов на берегу, прежде чем включиться в соревнование в стрельбе по движущимся мишеням. Нет лучшей тренировки для выявления ваших способностей, чем в соревновании с этими быстрыми, увертливыми птицами, особенно из семейства ржанок».

Когда мощный поток летящих на юг быстрокрылых достигал наконец берегов Южной Америки, он исчезал из виду. Ничего не было известно о его дальнейшем маршруте, пока птицы снова не появлялись над Парагваем и Уругваем, неуклонно продолжая свой полет на юг к местам зимовья в продуваемой ветрами холмистой пампе, простирающейся от Центральной Аргентины до Патагонии. Здесь быстрокрылые наконец-то обретали покой после почти 18 000-километрового перелета от мест своих арктических гнездовий.

К XIX веку их отдых был нарушен. От Фолклендских островов к северу до Буэнос-Айреса огромные стаи птиц метались с места на место, гонимые скотоводами, поселенцами и охотниками, убивавшими их не только ради пищи и развлечения, но и для откорма своих свиней.

С приближением северной весны уцелевшие птицы вновь восстанавливали свои ряды, и в небе опять мелькали их крылья. Мы мало знаем о том, какими путями пролетали птичьи стаи на север после отлета в конце февраля из Аргентины, пока через несколько недель они плотной тучей не закрывали предрассветное небо над техасским побережьем Мексиканского залива. Я думаю, что их весенние и осенние миграции проходили через центр Южноамериканского континента, где птицы кормились на обширных равнинных прериях в глубинных районах, таких, например, как бразильские саванны, и где их не так уж часто подстерегали ружья пришельцев европейского происхождения.

После возвращения на Североамериканский континент птичьи стаи постепенно перемещались к северу вслед за наступающей весной, заливавшей зеленью пространства Великих равнин. Здесь было достаточно пищи, чтобы восстановить силы после длительного перелета из Аргентины и накопить энергетические запасы, крайне необходимые для успешного гнездования в высоких широтах Арктики. Основной их пищей служили насекомые, в основном саранча, в уничтожении которой кроншнепы зарекомендовали себя большими специалистами, о чем свидетельствует следующая выдержка из доклада от 1915 года:

«Эскимосский кроншнеп был птицей, отличавшейся такой особенностью питания, что если бы он вдруг исчез, то это было бы ощутимой потерей для нашего сельского хозяйства. Во время нашествия саранчи со Скалистых гор [в 1870-х годах] кроншнепы блестяще выполнили работу по уничтожению саранчи и их яиц. Г-н Уилер отмечает, что эти птицы в конце 70-х годов скапливались на еще не вспаханной земле, где были отложены яйца саранчи, протыкали почву своим длинным клювом и вытаскивали из нее яйцевые капсулы, которые затем поедали вместе с содержавшимися в них яйцами и вылупившимися личинками; так продолжалось, пока все поле не было очищено от вредителей… В желудке одного кроншнепа, исследованного в 1874 году, обнаружили 31 саранчу… Птицы также часто садились на вспаханную землю и кормились личинками хруща и совками».

Некоторое представление о том, как аппетит кроншнепов содействует уничтожению вредных насекомых, можно почерпнуть из сообщения профессора Лоуренса Брюнера о величине стай, залетавших в Небраску в конце 1860-х годов: