Трагедии моря

На суше, так же как на болотах и морях, всюду обитали многочисленные птицы, на которых можно было поохотиться ради пищи, удовольствия или прибыли или ради всего этого, вместе взятого. Наиболее известный пример наземной птицы, ранее встречавшейся, вероятно, неисчислимыми стаями, — странствующий голубь^{48}, о котором уже столько написано, что мне вряд ли нужно продолжать эту тему. Тем не менее один аспект его истории остался без внимания: во время первого появления европейцев странствующий голубь водился в изобилии как по всему восточному побережью, так и в удаленных от моря районах.

Картье видел его на острове Принца Эдуарда в 1534 году. В 1605 году Шамплейн посетил несколько островов в заливе Мэн, «на [которых] растет столько красной смородины, что за ней во многих местах не видно ничего другого, и полным-полно голубей, которых мы добыли изрядное количество». В начале 1600-х годов Джосселин из Новой Англии писал: «Миллионы миллионов голубей. Весной я видел пролеты голубей в Микаэльмассе, когда они возвращались на юг, [растянувшись] на четыре-пять миль такой плотной массой, что она представлялась мне без начала и конца и загораживала свет солнца; их гнезда тесно примыкают друг к другу, занимая подряд все деревья в Пайн-Три на протяжении многих миль. Но в последнее время их здорово поубавилось — англичане ловят их сетями. В Бостоне я купил на три пенса целую дюжину голубей, ощипанных и выпотрошенных».

В 1663 году Джеймс Йонге видел «бессчетное» множество голубей на полуострове Авалон на Ньюфаундленде. А примерно в 1680 году Лахонтэн писал: «Мы решили объявить войну, горлицам обыкновенным, которых в Канаде развелось такое множество, что епископ не единожды был вынужден отлучать их от церкви за ущерб, наносимый ими плодам земным».

Их плотно заселенные колониальные гнездовья были совершенно беззащитны от нападений европейских пришельцев, которые стреляли в голубей из ружей, отравляли их газами, взрывали пороховыми зарядами, палили огнем, ловили сетями, молотили дубинами и уничтожали любыми другими способами, которые приходили им на ум, пока примерно к 1780 году северо-восточный район не был полностью очищен от странствующего голубя. Я рад, что мне не нужно повторять здесь мрачную историю его полного уничтожения в центральновосточных штатах Америки. Похоже, что убийство последнего странствующего голубя было зарегистрировано в Пенетангишене (Онтарио) в 1902 году. Самый же последний странствующий голубь на Земле, единственный уцелевший из миллиардов голубей, встречавших европейцев, когда они начинали грабить Североамериканский континент, умер в неволе в зоопарке города Цинциннати в сентябре 1914 года.

Дикая индейка^{49} — предок нашей домашней индейки — прежде в изобилии водилась на востоке Северной Америки, по крайней мере до юго-восточных районов Нью-Брансуика на севере. Будучи лесным обитателем, дикая индейка сумела выстоять против луков и стрел, но оказалась беспомощной против ружей. По мере продвижения поселенцев на запад вновь прибывшие истребляли одну популяцию индеек за другой, сначала ради получения мяса и перьев, а затем с целью получения прибыли от продажи птицы. В результате к середине 1800-х годов этот вид вообще исчез из северо-восточных районов Северной Америки. Были предприняты попытки снова заселить дикими индейками различные места их прежнего обитания, но такие попытки обычно удаются только в отношении полудомашних птиц в так называемых охотничьих хозяйствах и заказниках.

Первые европейцы неожиданно натолкнулись на два вида охотничье-промысловых птиц, неизвестных и в то же время смутно напоминавших им кого-то. Один вид — его англичане называли так же, как шотландскую куропатку: “grous”,— имел две разновидности, известные ныне как воротничковый рябчик и американская дикуша^{50}; второй они называли «тетеревом» или «фазаном».

Вересковый тетерев^{51}, как его стали называть впоследствии, был величиной с европейского, или обыкновенного, фазана, которого он напоминал и внешним видом. Он встречался южнее Кейп-Бретона, по крайней мере до Виргинии, в вересковых пустошах или степях, занимавших в те времена огромные пространства, особенно в прибрежной зоне. В 1670-х годах эти большие мясистые птицы, чьих с трудом выживших западных родственников называют луговыми тетеревами, были столь многочисленны в заросшей кустарником части старого Бостона, что рабочий и служивый люд ставили своим нанимателям условие, что эти птицы будут «подаваться к столу не чаще нескольких раз в неделю». Тем не менее легкие воздержания не мешали продолжавшейся массовой бойне верескового тетерева, и уже в последней половине XVIII века он становится редкостью.