Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

«Почти вся область была уже советской, и только Иркутск должен был занять выжидательную политику, вследствие присутствия в городе чехов и союзников... Мы поставили себе две цели: добиться Созыва совета раб. деп. и создать для него вооруженную силу, достаточную для отпора чехам... Опираясь на дружины, мы с первого же дня восстания легализировали свою работу. Объявили запись в партию, с 7 января стали издавать газету «Сиб. Правда»... «Сиб. Пр.», резко нападая на Полит. Центр, открыла кампанию за Советы и вызывала ежедневные запросы чехов Политцентру о ее правах на существование... Политцентр вынужден был принять это требование (созыв Совета р. д.), была образована специальная избирательная комиссия, и созыв Совета был назначен на конец января. Одновременно шло накопление наших вооруженных сил... Спешно проводились новые формирования, к Иркутску были подтянуты некоторые из партизанских отрядов; один из них, отряд Каландарашвили, стоял под самым городом. Еще в дни восстания к нам присоединились левые эсеры. Они занимали в армии и в штабе Политцентра ряд командных должностей; при их посредстве ни одно распоряжение штаба не ускользало от нашего внимания. Мы стремились собрать вокруг себя достаточно сил для борьбы за советы, не против Политцентра, который никакой силы не представлял, а против чехов... В сущности, с первого же дня после занятия города и широковещательного манифеста Политцентра началось и его разложение. Вступить в пего мы отказались, но представителя комитета послали с мандатом «присутствовать на заседаниях с информационной целью» [Борьба за Урал. С. 290—291]³¹

Центр. Ком. партии с.-р. успел принять постановление, в котором выражалось «глубокое моральное удовлетворение» по поводу происшедших событий. Московские руководители партии усматривали «в них осуществление в жизни решения IX Совета партии — перенести центр тяжести борьбы против контрреволюции на территорию этой последней, взрывая ее изнутри и борясь против нее не под знаменем большевиков, а самостоятельно и независимо от них, в первых рядах самого восстающего народа». ЦК «горячо» приветствовал «товарищей, сумевших выполнить долг чести партии по отношению к Сибири и к Правительству Колчака, предательски задушившему в Поволжье (?), Урале и Сибири дело Учредительного Собрания». В то же время ЦК одобрял «примирительную тактику по отношению к наступающим большевицким силам» и возлагал «всю ответственность за дальнейшие внутренние смуты и роковые международные осложнения... всецело на совесть безответственных диктаторов правящей партии» [постановление 28 января. — Последние дни Колчаковщины. С. 187-188].

Когда принято было только что процитированное постановление, «социалистического» правительства в Иркутске уже не существовало. За время своего кратковременного функционирования оно успело лишь в области экономической принять ассигнование на покрытие расходов по организации восстания Пол. Центра (10 1/2 млн руб.) и Воен. Соц. Союза (2 '/₂ млн), объявить врагом народа Верховного правителя и восстановить смертную казнь³², причем в законопроекте о военно-полевых судах наказанию до смертной казни включительно подлежали виновные в нападении на жел. дор., на места заключения, в убийствах и т.д. [«Бюл. П. Ц.», №9, 17 января].

Примечания к главе третьей: