Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

Во Владивостоке произошёл окончательный сговор Гайды с группой эсеров во главе с Якушевым (с этой группой персонально был связан и Колосов). Группа имела свой собственный план — от неё шёл призыв самочинного созыва Земского Собора. Каковы были беседы Якушева с Гайдой, какую роль сыграло здесь посредничество Колосова, мы не знаем. Знаем только то, что рассказывал Гайда в своих воспоминаниях… Но воспоминания эти местами весьма своеобразный источник для познания былого. Вот что рассказывает Гайда: «Приблизительно через три дня после моего приезда… Якушев и Моравский с некоторыми другими политическими деятелями из правых с.-р. дали знать, что очень хотели бы со мною говорить… Говорили о катастрофическом положении. По обмене мнений разошлись. Никакого сговора на этот раз не было, так как моё решение уехать в Европу было неизменно. Но на тех же днях я был поражён… совершенно неожиданным для меня известием. В газете «Дальний Восток» появилась заметка, что адмирал Колчак лишил меня чина ген.-лейтенанта… И до получения сатисфакции (!) за нанесённое мне оскорбление я решил остаться во Владивостоке…» Опровергать очевидную неправду, которую автор публикует в мемуарах, просто не стоит — Гайда лишён был генеральского звания через месяц. Эта мера явилась ответом за обнаруженное участие Гайды в подготовке переворота.

Результатом свиданий и разговоров Гайды с эсерами явилась довольно странная переписка, ныне опубликованная в приложении к «Вольной Сибири» [VI]. Надо думать, что это сделано для «истории». Письмо Якушева от 1 сентября обращено к командующему Сибирской армией:

«Я получил Ваше письмо, объясняющее причину оставления Вами армии… Счастлив убедиться, что в эти тяжёлые минуты, переживаемые страной и армией, Вы мыслите одинаково со страной. Я признаю, что Ваше положение было очень тяжёлым, но всё же — мне думается — Вы не должны покидать армию в столь тяжёлый для неё момент. Не входя в объяснение причин катастрофы на фронте, нужно признать одно, что Правительство, которое не смогло организовать сопротивление большевикам и поставило армию в очень тяжёлое положение, как сейчас, должно быть устранено. Вот почему я в качестве первого народного избранника Сибири, творя волю народа (выделение моё. — С.М.), счёл себя обязанным принять чрезвычайное и ответственное решение. Мною в ближайшие дни будет издана грамота о созыве сибирского Земского Собора в составе представителей, избранных всеобщим голосованием от земств и городов, а равно казачьих и национальных самоуправлений. На смену безответственной власти… будет создано правительство, опирающееся на широкое общественное доверие и ответственное перед Зем. Собором… Ваш военный опыт, Ваш авторитет среди населения и в армии необходим в этот ответственный момент, когда должна создаться истинная народная власть…» [«Сиб. Арх.». II, с. 87–88].

Гайда отвечал: «…мой ответ краток: раз создаётся власть, опирающаяся на народ, я — в её распоряжении. Её приказы — для меня священны и будут выполнены во что бы то ни стало».