Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

27-го утром Сычев получил телеграмму из с. Листвиничного от командира семёновского дивизиона броневых поездов Арчегова: «…двигаемся к ст. Иркутск и давно были бы там, но союзники энергично протестуют. Вчера весь день не разрешали продвинуться дальше Михалева (30 вёрст от Иркутска). Силами располагаем… У нас настроение бодрое, у всех желание идти вперёд»[432]. Сычев издаёт приветственный приказ «славным войскам Забайкалья». У защитников города поднимается дух. «Соглашение», пожалуй, и не нужно.

Эти колебания были «не безызвестны» П.Ц. «Чтобы оказать давление, — рассказывает N., — и сделать его (Правительство) более сговорчивым Городская Дума решила произвести вооружённую, но мирную демонстрацию сил, стоящих на стороне Центра. Представители Думы заехали к управляющему губернией, прося его дать приказ милиции и отряду о выступлении на площадь для демонстрации. Зная, что это будет вызов ген. Сычеву, после которого немедленно начнётся бой, считая, что это является актом не нейтральным, а активным, Яковлев отказал, и демонстрация не состоялась. Движение пошло другим путём. В 3 часа Яковлев, у которого в то время пили чай главари Центра Ходукин и Алексеевский, сообщил, что начальник его отряда, кап. Решетин, «именем управляющего губернией» приказал двум ротам отряда выступить против гостиницы «Модерн», где находилось правительство. Яковлев поехал их уговаривать. Шёл уже бой». N рисует жанровую картину: «…методически стучали пулемёты, а в стороне от боя звонили ко всенощной. Яковлев вышел из саней и пошёл пешком. У какого-то забора вдруг остановился и тяжело разрыдался. А позади разрасталось второе декабрьское кровопролитие, которое он тщетно старался устранить»…

В это «отчаянное время» по байкальскому тракту подоспевала на грузовых автомобилях помощь в лице 112 семёновцев. Весть об их прибытии, распространившаяся среди сычевцев, «ожидавших своего конца», подняла их настроение. Но надо было бросить её и в ряды восставших. Это и было сделано Яковлевым. Офицеры восставших увели тогда свои войска в казармы. «Молча расходились солдаты по казармам, не понимая, почему их именем управляющего то бросают в бой, то отзывают»…

Сам Яковлев ещё 25-го подал в отставку, мотивируя свой отказ несогласием с новой ориентацией Правительства на Семёнова. Но только 28-го Яковлев фактически осуществил своё намерение, прося Чер.-Водали сообщить Пепеляеву, с которым он был «в особых личных отношениях», что «долг свой он исполнил до конца». В тот же день Яковлев «исчез с группой солдат и офицеров из Иркутска, проклинаемый правыми как глава и организатор восстания, и некоторыми левыми как провокатор, сорвавший выступление 27 декабря своим сообщением о прибытии семёновцев»…

Непонятна вся эта двойственная роль губернского комиссара, эсера, первого председателя «революционного иркутского земства». Его характеристику даёт Гинс: