Трагедия белого юга. 1920 год

«Бабиев был одним из наиболее блестящих кавалерийских генералов на Юге России. Совершенно исключительного мужества и порыва, с редким кавалерийским чутьем, отличный джигит, обожаемый офицерами и казаками, он, командуя полком, бригадой и дивизией, неизменно одерживал блестящие победы. Его конные атаки всегда вносили смятение в ряды врага. За время Великой войны и междоусобной брани, находясь постоянно в самых опасных местах, генерал Бабиев получил девятнадцать ран. Правая рука его была сведена, однако, несмотря на все ранения, его не знающий удержа порыв остался прежним. Горячий русский патриот, он с величайшим негодованием относился к предательской работе казачьих самостийников»^{277}.

Противостоять белой коннице была призвана только два месяца назад созданная 2-я Конная армия, командование которой 6 сентября принял другой легендарный русский кавалерист, только уже в Красной армии, Ф.К. Миронов. Это был человек необычайной биографии. В годы русско-японской войны сообщения о его подвигах на территории Манчжурии не сходили со страниц донских и центральных газет. Первую мировую войну он, как и Бабиев, закончил в звании войскового старшины и был награжден Георгиевским оружием. Сразу после Октябрьской революции перешел на сторону большевиков и за отличия в боях был удостоен высшей в то время советской награды — Орденом Красного Знамени. В Красной Армии он командовал полком, бригадой, дивизией и корпусом. За свое гуманное отношение к пленным и военный талант тоже, как и Бабиев, был одинаково популярен как у белых, так и у красных. Однако стал объектом нападок клеветников и завистников, неоднократно подвергался преследованиям за несуществующие преступления. Судом Революционного трибунала Миронов приговаривался к расстрелу за попытку без разрешения командования фронтом привести свой не до конца сформированный корпус на помощь терпящим поражение в Донбассе красным частям. Только личное вмешательство В.И. Ленина спасло тогда ему жизнь. И вот теперь по воле случая от результата противоборства двух этих кавалерийских объединений зависел исход предстоящих сражений.

Всю тяжесть складывающейся ситуации понимал и командующий Южным фронтом М.В. Фрунзе, и 11 октября 1920 г. он телеграфировал Миронову:

«Невзирая ни на какие изменения в обстановке в районе Апостолово, Никополь, Александровск, нами не может быть допущен разгром левого фланга 6-й армии и отход ее с линии р. Днепр, и, в частности, с Каховского плацдарма. 2-я Конная армия должна выполнить свою задачу до конца, хотя бы ценою самопожертвования»^{278}.

Нужно учитывать, что Миронов был в худшем положении, нежели Бабиев. Его части были сильно потрепаны предыдущими боями, а с двумя своими дивизиями, которые возглавлял его заместитель Ока Городовиков, была потеряна связь.

Свою группу в наступление генерал Бабиев повел 13 октября. Она обрушилась на Шолохово и выбила оттуда 1-ю стрелковую и 21-ю кавалерийскую дивизии красных. Другая группировка белых из армии генерала Драценко ударила в стык 2-й Конной и 6-й красных армий. Они тоже оттеснили бригаду из армии Миронова и 52-ю стрелковую дивизию. Весь красный фронт перешел к обороне, а у Миронова не осталось никаких резервов.

На следующий день Миронов бросил в бой свою 21-ю дивизию М.Д. Лысенко, с задачей отбить у Бабиева Шолохово. Когда она замешкалась, послал ей в помощь Блиновскую, под командованием И.А. Рожкова, дивизию. Вместе — один с фронта, другой с фланга они начали рассекать и громить по кускам части белых. Бабиев попытался восстановить положение и бросился туда сам, но в то время, когда хотел сесть на коня, прямо у его ног разорвался снаряд и он погиб. Известие о смерти Бабиева мгновенно разнеслось по войскам белых и повергло их в уныние. В это же время к Миронову присоединились, наконец, отставшие две дивизии. Ока Городовиков нанес удар ими с северо-востока, и Шолохово снова перешло в руки красных. День закончился успехом 2-й Конной армии, но это была еще не победа. Белые перешли к обороне, а Миронов на следующий день продолжил наступление и начал его весьма оригинально.

Он вывел из боя Блиновскую дивизию и, взяв из нее две бригады, поручил им с рассвета провести демонстрацию, чтобы ввести белых в заблуждение. Организовать задуманное позволяли особенности местности. Со стороны белых было видно, как из-за возвышенности, которая была в руках у красных, вдруг стройными рядами стала появляться кавалерия и эскадрон за эскадроном спускаться в невидимую для них лощину. Это продолжалось в течение нескольких часов. На самом деле, на виду у белых наблюдателей все время двигались одни и те же две бригады, которые, спустившись в низину, по ней возвращались за невидимый белым скат возвышенности и снова появлялись оттуда. Складывалось впечатление, что на помощь Миронову прибыла масса кавалерии, которая готовится к атаке. Прибыть могла только 1-я Конная армия Буденного, и среди белых вдруг раздался крик: «1-я Конная пришла! Разворачивается для атаки!»