Трагедия белого юга. 1920 год

Приблизительно через полтора часа бронепоезд вернулся и остановился на уровне батареи. Оказалось, что в Армянске в одной из улиц появилась группа конных, которая довольно спокойно приблизилась к бронепоезду, один из этой группы крикнул: «Начдив требует к себе комбрида!» Командир бронепоезда «Георгий Победоносец», подполковник Сохранский одел шинель и, поспешно соскочив, направился к конным: приблизившись к ним и заметив что-то странное, он пытался броситься назад, но ему преградили дорогу. В этот момент в тендер паровоза попадает снаряд из стоящей где-то неподалеку пушки. (Эти конные были красными, которые вошли уже в Армянск вслед за нашими заставами, уже очистившими селение.) Бронепоезд, не дав даже пулеметной очереди по группе конных, на его глазах пленившей их командира, дал полный ход назад и сопровождаемый не принесшей ему вреда огнем красной пушки отошел к укрепленной линии. Команда чувствовала себя довольно сконфуженно и все время указывала на слабое давление пара и на образовавшуюся от попадания течь воды в тендере.

Все время пропадают с повозок вещи; сегодня наряду с пропажей целого ряда мешков с вещами уже тут и на линии окопов обнаружена пропажа 3-х лошадей в батарее. Как их ухитрились украсть, прямо непостижимо. В воздухе как-то неуютно, холодно, а при мысли, что спать придется тут же без прикрытия, так как за день нельзя сделать ничего толкового, тем более, что никаких материалов нет, делается прямо грустно. Наблюдательных пунктов хороших нет, командир и старшие офицеры ругаются на выбор позиции; решили иметь два или больше наблюдательных пункта. 1 -й и 2-й Дроздовские полки ушли в резерв, в Юшунь; 3-й остался на позиции. Участок перед нами заняли корниловцы.

Вскоре начали появляться разъезды противника, а после полудня на горизонте появились крупные колонны красных, начавшие развертываться с целью атаковать нас. Через какой-нибудь час после этого бой разгорелся по всему участку. Красные, не щадя своих сил, неудержимой лавиной продвигались к нам под сильнейшим огнем, под прикрытием массового огня своей артиллерии, довольно сильное впечатление на них, по словам полковника Слесаревского, произвели разрывы наших тяжелых позиционных батарей, которые прямо густой шапкой покрывали разрывы наших легких орудий. Интересно отметить, что как только пехота красных начала приближаться, бывшие в окопах на нашем участке корниловцы начали вылезать из них и ложиться прямо непосредственно перед окопом, либо сейчас же сзади них. На вопрос, зачем они это делают, они отвечали, что, во-первых, из окопов плохо видно вперед, а во-вторых, из них настолько неудобно вылезать, что если бы красные подошли вплотную, то просто невозможно успеть выскочить и пришлось бы влопаться.

После нескольких выстрелов мое 4-е орудие перестало стрелять; испортилось стреляющее приспособление; здесь не удалось его исправить, так как сильно нагнулась одна часть, и полковник Слесаревский отправил меня в селение Юшунь с тем, чтобы в обозе 1-го разряда с помощью артиллерийского техника это и исправить. Как мы ни бились, но ничего сделать не могли, а запасных частей не было. Вскоре в Юшунь провезли штабс-капитана Зиновьева и поручика Воротнюка; 42 линейный снаряд разорвался непосредственно около них, обоим совершенно оторвало головы, в нескольких местах поломало ноги и руки и повырывало куски тела.

До темноты продолжался бой у укрепленной линии, красные в некоторых местах временами подходили к самой проволоке, но их потом снова отбрасывали, а к ночи все стихло. Уже совсем в темноте пришли батареи в Юшунь. Нашему дивизиону приказано было ночью выступить в район Карповой Балки, там предполагается сосредоточить ударную группу с кавалерией для производства прорыва, но комдив, сославшись на переутомление людей, отказался идти ночью, отложив переход на утро. Когда у полковника Слесаревского (он замещает Ягубова, последний командует дивизионом вместо Шеина) спросил как хоронить Зиновьева и Воротнюка, он отвечал, что тела повезем в Карпову Балку и там будем хоронить, а затем добавил: «счастливые люди, для них уже не существует ни холод, ни голод, ни усталость, ни поход и бой». Видно, и он уже переутомился. Все-таки, по-моему, жизнь всегда лучше смерти и физические недомогания и переутомление не должны заглушать этого чувства. Завалились спать на полу, в Юшуни тесно.

28.10/10.11.