Трагедия белого юга. 1920 год

Вскоре была организована даже газета армии — «Фронтовик». Редактором ее стал член бюро РКП(б) М. Патрусевич. Ему было всего 24 года, а его газетный стаж исчерпывался редактированием трех номеров ежемесячного студенческого журнала «Звено», закрытого царской цензурой. Газета начала выходить уже на второй день после взятия Туапсе. Тираж ее был всего 250 экземпляров. Конечно, качество ее материалов оставляло желать лучшего, конкретного материала в ней было мало, но этот недостаток компенсировался непосредственностью и революционным пафосом. Статьи по форме не отличались от приказов. Так, в одном из номеров редактор вместо передовицы опубликовал Приказ № 20 по Туапсе-Прасковьевскому боеучастку, который гласил:

«Товарищи бойцы 3-го и 4-го батальонов, настал радостный момент соединения северной Советской армии с восставшей армией крестьян и рабочих Черноморского побережья.

Этот момент говорит о нашей победе над реакцией генералов и помещиков, свивших свое гнездо на Северном Кавказе. Этот момент говорит, что наступает час, когда вся Россия объединится под единой властью Советов.

Грозный час миновал для нас. Мы, вынесшие на своих плечах всю тяжесть реакции, мы сделали двойную победу: мы отняли у наших врагов оружие, вооружили наши станицы и изгнали насильников и грабителей из городов побережья.

Только сильные духом, крепкие волей могли совершать те подвиги, которыми полна наша борьба от начала до конца.

История мирового освобождения пролетариата не забудет этих подвигов.

Дорогие товарищи, грозный час миновал. Наша сила вливается отныне в великую силу пролетариата России. Вступим же такими сильными и грозными в ряды северных товарищей.

                                                                                                                               Комбоеучастка Павленко.

                                                                                                                               Политком Назаров»^{129}

Газета просуществовала всего два месяца. Когда положение Северного фронта армии осложнилось, все рабочие типографии вошли в состав сформированного в Туапсе коммунистического отряда и ушли на фронт.

Для наведения воинского прядка в частях Красной Армии Черноморья отменили выборность командиров и ввели институт комиссаров. Однако «партизанщина» еще долго давала о себе знать. Были командиры, которые отказывались подчиняться новому командованию. Это, в частности, подтверждает письмо командующему фронтом от личного состава одного из отрядов: «Товарищу командующему фронтом, — говорилось в нем. — Вынесено постановление всего общего собрания в том, что мы не желаем быть под командованием товарища Черникова и даже кого другого, как кроме товарища Дзидзигури, и чтобы никто не касался в наш отряд и не наводил никакой провокации, а как был батальонным командиром т. Дзидзигури, так и просим, чтобы он продолжал дальше»^{130}.

О том, как руководство Красной Армии Черноморья боролось за дисциплину свидетельствует, например, такой документ:

«Приказ № 9 от 17 марта 1920 г.

Мною замечено, что командный состав вверенного мне боеучастка относится к своим прямым обязанностям с преступной халатностью, результатом чего является разложение начинающих крепнуть боевых частей участка.

Командиром первой роты третьего батальона были присланы делегаты с просьбой, сменить роту с позиции, и командиром роты были выданы двум делегатам документы на право следовать ко мне. Нахожу, что такими действиями командир роты вносит разложение в ряды командуемой части и не соответствует своему назначению.

Командиру третьего батальона делаю замечание с предупреждением, что, если это повторится, я не остановлюсь перед преданием военно-революционному суду.

Командира первой роты арестовываю на пять суток и смещаю с должности. Не предаю его суду только потому, что считаю его не вполне сознательным.

                                                                                                                                          Комбоеучастка Павленко.

                                                                                                                                          Политком Буряк»^{131}.

С образованием Реввоенсовета армии КОЧ уже не мог сноситься с армией минуя его и, в принципе, большевики могли вообще ликвидировать этот орган. Однако они знали, что это будет означать еще один фронт у себя в тылу, так как КОЧ еще пользовался авторитетом у части крестьянства Сочинского округа. Неизвестно было также, как поведут себя грузинские меньшевики, не поддержат ли они КОЧ своими вооруженными силами. Поэтому было принято решение вызвать членов Комитета освобождения в Туапсе и предложить им подписать, а затем и обнародовать следующий меморандум:

«1. Считать территорию Черноморской губернии неотъемлемой частью Советской республики.

2. Признать власть Советов.

3. Признать Совет Народных Комиссаров единым правительством России и Черноморской губернии.

4. Согласиться на то, чтобы во главе действующей армии стал Реввоенсовет, состоящий исключительно из коммунистов, которому должна подчиняться вся действующая армия.

5. Подчинить территорию в районе расположения действующей армии в экономическом, административном и политическом отношении Реввоенсовету. Территория эта определяется с севера линией фронта, а с юга селением Лазаревка включительно.

6. Вместо КОЧ образовать ревком с большинством коммунистов.

7. Образовать ревкомы на местах.

8. Губком эсеров обязуется проводить линию популяризации всех вышеприведенных предложений.