Трагедия, чтобы скрыть правду

– С одной структуры же, ребят! Отпустите нас. Кому опять эта статистика по нелояльным сотрудникам нужна? Отчёты, письма, воспитательные работы. Мужики, с меня причитается. Дайте контакты, я занесу.

– Фёдоров Серёга, – угрюмо говорит второй, более молодой по голосу, – седьмой участок. Первый бьёт ему кулаком под рёбра.

– Думай, что говоришь, баран! – замахивается он на сослуживца. – Занесут потом тебе.

Думает с секунду.

– Отпускай её, – распоряжается он, и поворачивается ко мне. – Через пять минут увижу – заберу. И уволят по статье уже. Давай отсюда.

Девушка смотрит на меня красными от слёз глазами.

– Пойдём, – говорю ей я, и веду её прочь от бунтующих людей.

Боковым зрением я вижу, как один из космонавтов бьёт дубиной по валяющейся профессиональной камере и богатырской походкой направляется к толпе.

Я успеваю довести девушку до ближайшего столба, пока она не дёргает меня за рукав.

– Всё, стой, – заявляет она, поправляя волосы. – Спасибо тебе большое, что вытащил. Дальше я сама.

Вот тут я снова оказываюсь в замешательстве. Вообще, мужчина, взявший за руку женщину, сразу же загадывает, на что ему претендовать.

– С тобой всё хорошо? Может, отойдём подальше, приведём себя в порядок?

Девушка отряхивает джинсы и куртку, пытаясь поправить волосы.

– Да зачем отходить, – глубоко вздыхает она, – если потом назад идти?

В голове что-то щёлкает.

– Назад? Ты с ума сошла? Тебя только что вязали? – от такой глупости у меня глаза чуть не лезут на лоб.

Девушка расстегивает куртку и медленно застегивает назад, пробуя молнию на целостность. Потом смотрит мне в глаза, разворачивается и, видимо, собирается идти назад в толпу. Я дёргаю её за руку. Она вырывается. Я дёргаю её сильнее, она описывает вокруг меня полукруг.

– Больно! – орёт на меня она, и мне приходит в голову страшная мысль, что руку ей только что могли повредить. – Чего тебе надо?

– Успокойся, дура! – хочу извиниться я, но буквы складываются иначе. – Куда ты собралась?

Она ухмыляется, и я делаю вывод, что с рукой у неё всё ок.

– Думаешь, помог одной девчонке и достаточно? Ты ж мент, полицейский, да? Да, я правильно поняла, ты такой же, как эти, на минутку благородство заиграло. Думаешь..

– Эй, – перебиваю её я. – Я следователь внутренних дел, если что. – Ты даже не представляешь, сколько всего я для народа делаю.

Хоть это и было обидно, но, должен признать, такого искреннего смеха я не слышал уже давно.

– Хорошего? – Она достаёт ингалятор из кармана и брызгает себе в рот, пытаясь отойти от приступа смеха. – Бомжей ты арестовывал и воришек магазинных. Людям жрать нечего, а такие, как ты, за булку хлеба спёртую сажаете.

Я хочу одёрнуть эту наглую девчонку, сказать, что кража от двух с половиной тысяч оформляется, но вставить слово в её монолог невозможно.

– Девяносто девять процентов политиков у нас можно за взятку посадить и превышение служебных, а вы о хлебушке беспокоитесь. Я хожу мимо магазина и постоянно вижу бабушку, которая в мусорке просрочку ищет. Или у метро бабушек с цветами. Вот этим вы занимаетесь, таким штрафы выписываете, а потом они ходят, побираются. Двадцать лет уже ничего не меняется.

– Я вот тебя слушаю, ты такая маленькая на самом деле. Ни в чём вообще не разбираешься. Далеко не всё так однозначно.

– Вы ничем не лучше этих цепных псов режима!

– Так, всё, давай успокоимся, пока не разозлился я, и пойдём, посидим где-нибудь, поговорим мирно.

– Никуда я с тобой не пойду, – фыркает она. Её молодое красивое лицо краснеет. – Ты мне омерзителен!

Лет на десять младше меня, а уже считает, что больше понимает. Всё неймётся молодежи.

– Ну и что будешь делать? – спрашиваю я, и вижу, как ей не нравится моя ухмылка. – Назад полезешь?

– Кто-то же должен бороться за всех нас.

Теперь уже я не мог сдержать приступа хохота.

– За этих ты собралась бороться? – я показываю пальцем на противоположный тротуар улицы, заполненный людьми, снимающими на телефоны шествие по главной улице города. Сотни людей обсуждают происходящее на их глазах недовольство. Оказавшись в центре событий, они возомнили себя журналистами, наверное, почувствовали, как прикоснулись к чему-то важному. Чему-то живому, не повседневному. Наверняка, кто-то осуждает, кто-то поддерживает, но все, все стоят в стороне. Они просто.. делятся друг с другом тем, что видят. Хвастаются своей причастностью к чему-то стоящему, и только. Человек – зритель, а не актёр.

– Посмотри, как они тебя поддерживают. Тупо глазеют и ржут, как обезьяны, не в состоянии отстоять какие? Наши идеи? Это просто мусор, просто пустые люди. Просто люди, которым ничё особо не надо, однако, их тоже надо защищать и ограничивать, чтобы они и дальше ни о чём не парились. Посмотри, посмотри! Им на тебя насрать, алё! А вот враг твой, который тебе “омерзителен”, почему-то спас тебя от штрафа в две твои зарплаты. Так это что получается, это уже я за тебя поборолся? Какие-то семейные склоки, не находишь? Такая, на самом деле, ты дурочка ещё..