Трагедия, чтобы скрыть правду

Выйдя из отдела, я первым делом решаю проверить телефон – пропущенные исчисляются даже не десятками. Нахожу на внутренней парковке свою машину – слава богу, хоть не битая – и набираю жене.

Прогревая мотор, я слушаю её вопли, не в силах вставить слово. На меня только что кричал начальник, так что вторая порция была излишней.

– Да, постой… да, подожди ты!

Она не унимается, чёрт знает что навыдумывала опять себе! Ну, вот на что она может злиться? Она серьёзно думает, что я был с какой-то бабой на площади?

– Может, хотя бы поинтересуешься, здоров я или нет? – что было мочи, кричу в трубку я, наверное, слишком громко. Курильщики у входа повернули в мою сторону головы.

Жена на несколько секунд замолкает.

– С тобой всё хорошо? – тихим голосом спрашивает она, и я слышу застрявшие комом в её горле слёзы.

– Да, но обмёрз немного и всё тело в синяках..

Телефон издаёт звук завершения звонка. Повторно жена не берёт. Ну, вот что не так? Один раз изменил, два года назад! Нет, теперь надо меня по любой недомолвке ревновать. По карманам шарить, переписки читать! Ещё и в открытую спрашивает, зачем пароль на телефон поставил? Чтобы ты туда не лазила, дура!

С болью в голове сажусь в машину, выезжаю с территории отдела, скребя днищем о яму на выезде. Постовой выглядывает из окна здания и ехидно спрашивает:

– Что, покутил на днях, да? Чего Фёдоров говорил?

– Так, отчитал. Перевели на время куда-то за город, – неохотно отвечаю я.

– А, ну неплохо, – отмечает, улыбаясь, постовой, – там, глядишь, поспокойнее будет. А-то тут за тебя интересуются.

– Может быть, – отмахиваюсь я, выезжая на дорогу, и чувствую, как мне вслед смотрят злобные чёрные глазки маленького человека.

Мне плевать на него, я понимаю, друзей у меня в отделе теперь станет ещё меньше. Из головы никак не лезет Ксюша с её бессмысленной ревностью. Ну что париться, мужик – он есть мужик, захотел – отымел, ну. Ушла бы тогда сразу, если не нравится – так ведь один раз только было, повода-то и нет! А ей, наверное, послушный зайчик нужен. Няшный, ласковый пупсик. Всё изменить меня хочет. Поменяй работу, иди доучивайся.. Ага, баба мне будет указывать, что делать. Со своими тараканами пусть лучше разберётся.

Событий – миллион. Теперь мне ещё нужно ехать извиняться за то, что я не делал осознанно. Платить за своё спасение, морально и материально. И менять привычный образ жизни, а как все знают, для взрослого человека – это самое страшное.

– Ладно. Чёрт с ним. Рутина – наше спасение. Зато у меня будет время подумать о своей жизни, – пришло мне в голову, прямо перед тем, как зазвонил телефон. – Да?

Звонил дед. Старый ополоумевший совок. На фоне его политической агрессии – я нейтральная Швейцария.

– Алло, ты чего на телефон не отвечаешь? – кричит в трубку слабослышащий дед.

– Дед, привет, – начинаю я врать, – у меня тут телефон упал, не работал долго. Вот и не мог позвонить.

– Чего? Телефон разбил? А мне сказали, что ты наркотиков употребил, и тебя уволят теперь.

– Что? – возмущаюсь я. – Кто тебе такое сказал?

– Папка твой, – спокойно отвечает дед.

Нда, ситуация становится всё хуже.

– Ты меня послушай, сынок. Я тебе человек родной, я тебе дедушка, отец твоего отца, которого ты всегда должен слушать. Поступать нужно по совести, честно жить, как отец твой живёт. Он служил, он тебя жизни научит.

– Я понял тебя, дед.

– А не всякой ерундой заниматься, как мне тут про тебя рассказывают. Пошёл на площадь угрожать власти! Тебе что мозги тоже промыли? По телевизору показывают, молодёжь собирается в городах, и коктейлями Молотова кидают в магазины, здания. Мирным людям угрожают! Ты, я надеюсь, только посмотреть ходил. Но ты же в полиции работаешь, вам же там рассказывают, что в стране происходит. Вот ты в Бога веришь?

– Да, верю, – отмахиваюсь я. Как я ненавижу эти дедовские нравоучения! Но дед будет говорить, пока с ним не согласишься.

– Вот, – удовлетворяется он ответом, – а Бог не хотел, чтобы брат на брата шёл. Бог не хотел, чтобы Давид и Голиаф сражались. За своих нужно быть всегда, понимаешь меня? Ты же патриот?

– Патриот, – соглашаюсь я, чувствуя, как у меня кончается терпение.

– Вот. Так ты и слушай наших, по телевизору вот, по федеральным каналам. А ты этой своей иностранщины наслушаешься, они тебе мозги промоют, и потом делаешь не пойми что. Они там все сплошь идиоты, ну идиоты, ну, по-другому не назвать!

– Дед, слушай, я за рулём, мне говорить сейчас неудобно.

– Чего?

– Я говорю, я за рулём, говорить сейчас не могу. Потом позвоню. Пока.

Швыряю телефон на сиденье, он падает на коврик. Фуф. Мне нужно успокоиться. Пытаюсь отсеять все негативные мысли, настроиться на хорошее и успокоиться, но..

Наверное, знакомое ощущение, когда всё не так? Всё не так для кого-то другого.

Коллеги, соседи, родители – всех их часто объединяет одна скотская черта: если ты не такой, как они, ты кретин.