Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме

Глаза открыты… видит… Элла!
Столб соляной^{163}

… Не знал я, что бываюттакие обмороки…

Клиян.

                        Голоса!
На улице… Они!

Тременс.

                       Да. Мы их ждали.
Посмотрим-ка…

Открывает окно; с улицы внизу слышны быстрые голоса.

Первый голос.

                      …дом.

Второй голос.

                              Ладно! Не уйдет он.
Все выходы?

Первый голос.

                  Все…

Тременс.

                        Можно и захлопнуть…

(Закрывает окно.)

Клиян.

(мечется)

Спаси меня… скорее… Дандилио…
куда-нибудь… я жить хочу… скорей…
успеть бы… А!

(Кидается прочь из комнаты в дверь направо.)

Тременс.

                    Как будто и конец?

Дандилио.

Да, кажется.

Тременс.

                  Я выйду к ним, чтоб Элла
не видела. Ты чем питаешь эту
оранжевую птицу?

Дандилио.

                          Ей полезны
яички муравьиные, изюм…
Хорошая, не правда ли? А, знаешь,
попробуй на чердак, затем — по крыше…

Тременс.

Нет, я пойду. Устал я.

Направляется к двери, открыл ее, но Капитан и четверо солдат оттесняют его обратно в комнату.

Капитан.

                                Стой! Назад!

Тременс.

Да, да, я — Тременс; только потолкуем
на улице…

Капитан.

             Назад. Так.

(Солдату.)

                             Обыщи-ка
обоих.

(К Дандилио.)

         Ваше имя?

Дандилио.

                       Вот, табак
просыпали, эх вы! Кто ищет имя
у человека в табакерке? Можно
вас угостить?

Капитан.

                   Вы тут хозяин?

Дандилио.

                                       Как же.

Капитан.

А это кто?

Дандилио.

                Больная.

Капитан.

                            Вы напрасно
скрывали тут преступника…

Тременс.

(с зевком)

                                       Случайно
я забежал…

Капитан.

               Вы — Тременс, бунтовщик?

Тременс.

Спать хочется. Скорее…

Капитан.

                                  По приказу,
сенатом изданному нынче,
июня девятнадцатого, будет
на месте… Ба! там кто-то есть еще.

(Солдатам.)

Держите их. Я погляжу…

Уходит в дверь направо. Тременс и Дандилио говорят меж собой, окруженные безмолвными, как бы неживыми солдатами.

Тременс.

                                   Вот медлит…
Спать хочется…

Дандилио.

                     Да, выспимся…

Тременс.

                                         Мы? Полно,
тебя не тронут. Смерти ты боишься?

Дандилио.

Все это я люблю: тень, свет, пылинки
в воронке солнца; эти лужи света
на половицах; и большие книги,
что пахнут временем. Смерть — любопытна,
не спорю…

Тременс.

              Элла словно кукла… Что с ней?..

Дандилио.

Да, так нельзя.

(К солдату.)

                      Послушай, братец мой,
снеси-ка, вот, больную рядом, в спальню,
а погодя за лекарем пошлем.
Ты что — оглох?

Тременс.

                       Оставь его. Не нужно.
Меня уложат где-нибудь в сторонке,
она и не увидит. Дандилио,
ты говорил о солнце… Это странно,
мне кажется, мы — схожие, а в чем —
не уловлю… Давай сейчас рассудим.
Ты принимаешь смерть?

Дандилио.

                                   Да. Вещество
должно истлеть, чтоб веществу воскреснуть —
и вот ясна мне Троица. Какая?
Пространство — Бог, и вещество — Христос,
и время — Дух. Отсюда вывод: мир,
составленный из этих трех, — наш мир —
божественен…

Тременс.

                    Так. Продолжай.

Дандилио.

                                            Ты слышишь,
какой там топот в комнатах моих?
Вот сапоги!

Тременс.

                И все-таки наш мир…

Дандилио.